Собаки напомнили о себе бешеным хриплым лаем.

– Ну-ну, давайте гавкайте! Исходите слюной, твари! – высказался Миша, оглядываясь по сторонам и потирая ушибленную макушку.

Удачно задуманная и прекрасно реализованная хитрость (не совсем изящное приземление и шишка на лбу не считаются) вызвала прилив сил в Мишином организме и спровоцировала дерзкие мысли: «Все у нас получится! Лиха беда начало!» На ноги он вскочил почти бодрым. Охнул, схватившись за ушибленный бок, матюкнулся и деловито обошел замкнутое деревянное пространство с фонарем под потолком.

В помещении три двери. Две белого цвета рядышком и еще одна врезана в противоположную стену. На полу валяются дорогие Мишины полусапожки, изжеванные собачьими челюстями. Любят здешние хозяева сторожевых псов, не поленились снять с бесчувственного Чумакова обувь и швырнуть песикам на растерзание, дабы мохнатые не скучали, неся караульную службу. Овчарки-то молодые, не избавились еще от щенячьих повадок, не заматерели окончательно, даром что вымахали в двух огромных зверюг.

– В первую очередь обуться! – приказал себе Чумаков.

Мокрые от собачьей слюны носки, скомканные комочки синтетики, нашлись на полу рядом с обувью. Напяливая носки, а затем и полусапожки, Миша заметил под ногами нечто яркое, с ослепительно белой окантовкой. Фотография? Да! Фото, сделанное «Полароидом». Быстрее обуться, подобрать фотоснимок и рассмотреть!

– Так, чего здесь сфотографировано? – Миша нагнулся к немного помятому, малоприметному на дощатом полу, хоть и яркому снимку. Взял фото в руки. – Японский бог! Это ж мы с Сан Санычем!.. Что ж это получается? За нами следили, так, что ли?!. Блин! Говорил же я Сан Санычу: ОНИ не поверили в то, что мы сгорели тогда в машине! Здесь, в спортклубе, ловушка, блин! Сан Саныч угодил в ловчую яму! И я заодно с ним!

Чумаков продолжал пребывать в уверенности, что находится в подвалах пресловутого спортклуба, описанного Кешей. По своему обыкновению, рассуждал вслух, то бормоча шепотом, то чуть ли не срываясь на крик. Все равно его голос заглушал собачий лай, а посему можно было не опасаться, что его монологи услышит кто-либо, притаившийся под дверью.

– Кстати, о дверях! – Миша почесал затылок. – Две одинаковые белые двери. За одной мои глупые четвероногие друзья, а за другой... Сейчас посмотрим!

Миша засунул полароидную фотографию в задний карман кожаных штанов, бодро подошел к заинтересовавшей его двери, повернул дверную ручку, толкнул дверь и увидел неподвижного человека на полу. Непонятно, живого или мертвого.

– Кеша! – Чумаков бросился к недвижимому телу. – Кеша! Это ты?