Аксель пил сок из высокого стакана. Он чувствовал свежесть, вкус чёрной смородины – вкус Норвегии. Натуральные продукты. Норвежский напиток. Он вытер рот и улыбнулся.

Аксель услышал посторонний звук и обернулся к двери. Тело сковал привычный страх. Он выпустил руку Евы и сам не заметил, как сжал кулаки. Полицейский с влажными глазами, позванивающий ключами, который хотел, чтобы Аксель признался в том, чего не совершал, и который преследовал его в снах, сменил костюм. Может быть, надел не такой старый. Этот человек был в свободной куртке и клетчатых брюках. Но он был полицейским – Аксель это сразу понял. Он отвернулся к окну. Комната Евы была на первом этаже.

– Ева Осли? – спросил мужчина и подошёл ближе.

Ева утвердительно кивнула. Мужчина откашлялся и подошёл ещё ближе к кровати. Аксель почувствовал запах кожи и машинного масла, исходивший от его одежды.

– Сожалею, но мне необходимо сообщить вам о том, что ваш сын попал в серьёзную аварию. Карстен Осли. Он ваш сын, не так ли?

Аксель поднялся и выпрямил спину.

– Карстен Осли – наш сын, – медленно проговорил он. – Евы и мой.

67

67

Ингер Йоханне бесцельно бродила по улицам. Прохладный ветер кружил между высотными домами в квартале Ибсена. Внезапно она осознала, что идёт в сторону работы. Ей этого совсем не хотелось. И хотя она замёрзла, находиться в помещении она сейчас не могла. Она зашагала быстрее, решив навестить Исака и Кристиане. Они могут сходить на Бюгдой все вместе. Пожалуй, это мысль. После почти четырёх лет совместной заботы о Кристиане она наконец перестала переживать по поводу того, чья очередь ухаживать за ней. Когда тоска по дочери становилась слишком сильной, она просто приходила к Исаку. Он радовался её визитам и всегда был дружелюбен. Ингер Йоханне привыкла к такому распорядку. Но привыкнуть к чему-то и быть этим довольным – разные вещи. Она постоянно ощущала желание взять девочку на руки, крепко обнять её, рассмешить. Бывали времена, когда это желание становилось нестерпимым. В этот раз было именно так. Обычно она спасалась мыслью о том, что Кристиане сейчас хорошо с отцом. Что для девочки отец столь же важен, как и мать. Что так и должно быть.

Что Кристиане не её собственность.

У неё потекли слёзы. Наверное, из-за сильного ветра.

Они придумают что-нибудь интересное, все вместе.

Унни Конгсбаккен была такой сильной, когда пришла в «Гранд кафе», и такой беспомощной, вымотанной, когда уходила. Её младший сын давно умер. Вчера она потеряла мужа. А сегодня рассталась с последним, что у неё было: с историей, которая была известна ей одной, и со своим старшим сыном.