Это была единственная связная мысль, на которую она оказалась способна. Эта мысль повторялась снова и снова, пока автобус прилагал все усилия к тому, чтобы сломить Дженни: скрипел, рычал, совершал броски из стороны в сторону, резко прибавлял скорость и так же резко останавливался.
«Нет, на этот раз он поймет».
В прошлый раз он не проявил особого удовольствия, когда она сразу направилась в постель, не обращая внимания на его возмущенные вопросы относительно перспектив питания. Ответом на ее мольбы о снисхождении были захлопнутая дверь и целые сутки угрюмого молчания.
Нет, вряд ли он поймет.
Не то чтобы он был плохим человеком. Правда, слишком баловал Тома и был ленив, но могло быть гораздо хуже…
Она не слишком любила вспоминать прошлое и уж тем паче не вместе с Дэйвом. Она никогда не рассказывала мужу, чем подрабатывала в дополнение к своему жалкому жалованью продавщицы в пору своей юности, когда была еще привлекательна и менее склонна к угрызениям совести.
Сейчас она приходила в ужас при мысли о том, что с ней могло бы случиться; однако в то время по своей наивности она не осознавала всех опасностей проституции и видела лишь ее выгодные стороны. Только теперь она стала понимать, как близка была к венерическим заболеваниям, насилию и куда более мрачным вещам, которые не могли окупиться тридцатью минутами секса и двадцатью пятью фунтами, оставленными на тумбочке. Стоило ей оказаться в руках сутенера, и она была бы теперь законченной наркоманкой и фактически находилась бы в рабстве.
Только связавшись с Пендредами, она поняла, какую опасную жизнь ведет. Мартин был ее постоянным клиентом; она считала его довольно странным, но безобидным. Платил сразу и не требовал ничего такого. По крайней мере, до последнего момента, когда он, запинаясь и говоря на своем странном языке, попросил помочь ему, так как полиция намеревалась арестовать его…
Автобус резко повернул направо на Кармайн-стрит, от которой до ее остановки оставалось совсем немного. Передняя часть автобуса резко качнулась вправо, как рукоятка огромной центрифуги. И сам поворот был не из приятных, а когда шофер внезапно нажал на тормоза, Дженни отбросило вперед и влево, так что она стукнулась головой о спинку сиденья, находившегося перед ней. Резкая боль пронзила ее голову.
Неужели это просто мигрень? Неужели тысячи людей мирятся с этой мукой и живут с ней изо дня в день?
К тому же у нее не было полной уверенности в том, что доктор Аккерман не ошибается в диагнозе. Зачем тогда она направила ее в больницу к доктору Бенс-Джонсу? Не означало ли это, что доктор Аккерман не может сама разобраться, что с ней такое?