Деньги Георгиаса не интересовали. Отец положил на его счет в банке Сан-Франциско сто тысяч долларов – значительную по тем временам сумму. Своей работой он занимался потому, что она ему нравилась. У него был корабль и море. Только одного не хватало молодому человеку в жизни, и он нашёл недостающее в Мэри Фуллер, дочери вдовы Агнес Фуллер, преподававшей в школе музыку. С будущей женой Георгиас познакомился на танцах в Окленде в июле 1939 года.

Его отец приехал на свадьбу, купил молодоженам дом на океанском берегу в Пескадеро и вернулся в Европу, где на горизонте уже сгущались тучи войны.

Георгиас Микали находился на полпути в Японию, когда итальянцы напали на Грецию. Когда его судно вернулось в Сан-Франциско, в дело вступила германская армия. К 1 мая 1941 года Гитлер, в попытке спасти престиж Муссолини, захватил Югославию и Грецию и выдворил оттуда британские войска всего за двадцать пять дней, потеряв менее пяти тысяч человек.

Путь домой оказался для Георгиаса закрыт, от отца не приходило никаких известий, а затем наступило то самое декабрьское воскресенье, когда ударная группа под командованием превратила Пёрл-Харбор в дымящиеся руины.

В феврале Микали прибыл в Сан-Диего, где возглавил транспортный корабль, не многим отличавшийся от предыдущего. Две недели спустя его жена, после трех лет безуспешных попыток, наконец произвела на свет сына. Микали смог получить отпуск только на три дня. За этот срок он уговорил тещу, ставшую уже директором школы, поселиться в его доме, а также взял в услужение вдову грека-моряка, служившего под его началом и погибшего во время тайфуна недалеко от берегов Японии.

Ее звали Катина Павло – эту сорокалетнюю крупную, широкую в кости женщину, родившуюся на Крите. Раньше она работала горничной в прибрежном отеле. Микали привез ее домой, чтобы познакомить с женой и тещей. В своем черном платье и платке приземистая коренастая простолюдинка показалась им существом из иного мира, и тем не менее Агнес Фуллер почувствовала к ней необъяснимую симпатию.

Что же до Катины Павло, остававшейся бесплодной в течение восемнадцати лет, несмотря на все молитвы и тысячи свечей, зажженных перед образом Богородицы, то происшедшее казалось ей чудом: она заглянула в колыбельку, стоявшую рядом с кроватью, и, увидев там спящего младенца, осторожно дотронулась пальцем до крошечной ручки. Ребенок ухватился за палец, не желая отпускать его.

Как будто кусок льда растаял в груди Катины. Агнес Фуллер посмотрела на ее смуглое лицо и в ту же секунду все поняла – и на душе ее стало спокойно. Катина забрала из отеля свои скромные пожитки и тем же вечером переехала в дом Микали.