– А именно?

– Мы потеряли большую партию товара. Она задержана таможней в Феликстове. Кто-то настучал – в этом не может быть сомнений. Таможня явно действовала по наводке. Три полных грузовика! В розницу эта партия могла бы принести тысяч пятьдесят. Хотел бы я знать, что происходит!

– Что я должна сделать?

– Я хочу, чтобы ты срочно встретилась с Муни. Мне нужно знать, кто проболтался. И еще мне нужно знать, через какую таможню я могу провозить грузы, не боясь, что их задержат.

– Хорошо. – Я кивнула.

– И еще мне нужно знать, что он задумал, – добавил Гарри.

– Что ты имеешь в виду?

– Что-то происходит. Что-то непонятное, Руби. Я передаю Муни деньги для всего взвода, но до меня дошли слухи, что старший суперинтендант, начальник отдела, не получает причитающейся ему доли. Иными словами, деньги, которые мы даем Муни, до руководства «грязного взвода» не доходят. Если так будет продолжаться, то очень скоро его боссы возьмутся за меня, а это может привести к серьезным осложнениям.

Я видела, что Гарри до крайности взволнован. Это было совсем на него не похоже.

– Ты из-за этого не смог поехать с Томми вчера вечером? – спросила я.

Гарри вздохнул:

– Нет. У меня было другое дело.

Он закурил новую сигарету.

– Какое, Гарри?

Он выпустил к потолку струйку дыма.

– Тебе об этом знать не обязательно, – проговорил он. – Твоя задача – встретиться с Муни и все как следует разузнать.

Но в тот день у меня не было времени, чтобы исполнить поручение Гарри. Мне нужно было ехать в Уондсворт. Я уже давно договорилась встретиться с Эдди на «Фабрике ненависти». Надо сказать, что физически он выглядел довольно неплохо. В его лице я увидела наглядный пример того, как тюрьма поддерживает молодых мужчин в хорошей физической форме, не давая им располнеть и облениться, день за днем питая их злобу и готовность к новым антиобщественным поступкам. Наверное, одному Богу известно, сколько мелких афер и крупных преступлений было задумано и спланировано во время неторопливых прогулок во внутренних двориках многочисленных британских тюрем.

Наш разговор начал увядать, как только мы с Эдди обменялись приветствиями и дежурными вопросами о делах и здоровье. Довольно скоро мы замолчали вовсе. Лишь минуты через полторы я набралась храбрости и выпалила то, за чем пришла.

– Я хочу развестись с тобой, Эдди.