Из такси вышла женщина в дорогих модных темных очках, защищавших глаза от ослепительной зимней белизны. Расплатилась с водителем, оставила скромные чаевые и потащила за собой саквояж на колесиках к залу вылета в купольном терминале.

Привлекательная женщина лет тридцати пяти, в роскошном теплом длинном пальто из верблюжьей шерсти, в кашемировой шали, кожаных перчатках и замшевых сапогах. Долго красила волосы в темный цвет, коротко стригла, а в последнее время перестала краситься, и они вернулись к естественному светло-русому оттенку. В одном журнале утверждалось, что женщины в поисках нового мужчины часто перекрашивают волосы. Так и есть в ее случае.

Она пересекла секцию «Люфтганзы», встала в очередь пассажиров экономкласса до Парижа, где в последний раз была пятнадцать лет назад, в прошлой жизни. Служащая за стойкой задала обычные вопросы: сама ли пассажирка упаковывала багаж, не оставляла ли без присмотра? Потом вернула паспорт, билет и дисконтную карточку постоянной клиентки.

– Ich wünsche Ihren ein guten Flug, Frau Lohmann.[29]

– Danke.[30]

Теперь она идеально говорит по-немецки. На это ушло время. Ее справедливо предупреждали, что язык трудный для изучения. Следуя указателям, повезла багаж к выходу на посадку, зная по многократному опыту, что в этом аэровокзале путь к нему долгий.

На эскалаторе у нее зазвонил телефон, она вытащила его из сумочки.

– Ja, hallo?[31]

Голос не разобрать сквозь треск. Это ее коллега Ганс-Юрген Вальдингер звонит из своего «мини-купера». Едва слышно. Сойдя с эскалатора, подтащив саквояж, она повысила голос:

– Hallo?

В трубке молчание. Она прошла немного вперед, глядя на указатель к выходу в зоне G, и ступила на движущуюся дорожку. Телефон опять зазвонил.

Ганс-Юрген сквозь треск еле слышно кричал:

– Сэнди? Сэнди!..

– Ja, Hans![32] – ответила она и сошла с дорожки.

В восьми сотнях ярдов правее, в секторе для прибывающих в зоне G Рой Грейс, крепко держа пухлый портфель и шагая в противоположном направлении, зашел на параллельную дорожку.

84

84

К облегчению Гленна, море было спокойное, по крайней мере, насколько возможно для Ла-Манша, хотя катер все равно сильно прыгал на невысокой ряби. Ну, пока ничего. Съеденные по рекомендации Беллы на завтрак два вареных яйца с сухим тостом спокойно удерживались в пищеварительной системе, не добавляя судну лишних красок; приступов головокружения пока не наблюдалось, в отличие от предыдущего плавания.

День холодный, но великолепный: стальное голубоватое небо, бутылочно-зеленое море. Чайка низко кружит над головой, надеясь что-нибудь украсть. Гленн вдыхал густой запах соли, смолы, к которому время от времени примешивались выхлопные газы; увидел проплывшую мимо медузу размером с тракторное колесо и сильно обрадовался, что, в отличие от членов команды, не обязан нырять в воду. Он никогда не испытывал желания прыгнуть с аэроплана или исследовать дно океана. Давно и решительно признал себя земным человеком.