ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА

ПИКНИКИ ЗАПРЕЩЕНЫ

СТАВИТЬ ПАЛАТКИ СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТСЯ

Вдали под серым небом холмы, заросшие пышной зеленью. Проехали мимо большого озера, широкой лужайки слева с красиво подстриженной травой. Одни участки выстрижены короче других, среди них углубления, засыпанные песком. Интересно, куда это они приехали? Спрашивать боязно.

Показался огромный серый дом, перед которым стоят сверкающие машины. Симона пришла в восхищение. Какая красота! Неужели она будет здесь работать? Хотелось спросить немку, но та снова болтала по телефону и на что-то сильно сердилась.

Фургон подкатил к дому сзади и остановился. Водитель заглушил мотор, вылез, в то время как женщина продолжала скандалить по телефону. Румын открыл заднюю дверцу фургона, схватил Симону за руку, помог выйти и, к ее удивлению, не отпустил, крепко сжал руку, словно боялся, что она убежит.

Она дернулась, на миг на него разозлившись, но хватка у него оказалась железной. Вышла немка. Симона перехватила ее взгляд. Обычно она ей улыбалась, а теперь ни улыбки, ни даже намека на знакомство. Только холодно на нее посмотрела, как на пустое место. Видно, сильно сердится из-за телефонного звонка, подумала Симона.

Из двери дома вышла медсестра, крупная мускулистая женщина с мощной шеей, руками похожими на окорока. Седеющие волосы острижены по-мужски коротко, торчащие пряди смазаны гелем. Она долго разглядывала девочку, как товар в магазинной витрине. Потом губки бантиком, слишком маленькие для мясистой физиономии, сложились в скупую улыбку.

– Симона, – с усилием проговорила она по-румынски, – пойдем со мной.

Дотянулась, схватила за руку, дернула с такой силой, что Симона споткнулась, и утешительная пустышка, стиснутая в другой руке, упала на землю, там и осталась, когда ее втащили в дом.

– Гогу! – закричала Симона, отчаянно оглядываясь, вырываясь. – Гогу!..

Марлен Хартман тоже вошла в дом и захлопнула дверь. Оставшийся снаружи Влад Космеску увидел кусочек лохматого грязного меха, наклонился, схватил с отвращением двумя пальцами, бросил в ближайший мусорный бак. Потом завел фургон в один из стоявших в ряд гаражей, опустил дверцу, скрыв его из вида. Просто ради предосторожности.

106

106

Линн смотрела на лежавшую перед ней фотографию хорошенькой неряшливой девочки.

«Запугивают», – решила она. Боже, пусть это будет всего лишь тактика запугивания!

Марлен Хартман порядочная женщина. Ни на миг невозможно поверить, что суперинтендент сказал правду. Невозможно, невозможно, невозможно. Руки так тряслись, что она спрятала их под стол, крепко сцепив на коленях. Невозможно!