Лицо Лэнкфорда потемнело от обиды и гнева, но он сдержался. Я решил дожать его. Достал мобильник и открыл его.

– Но только сначала позвоню вашему судье и проверю, действительно ли…

– Ладно, – решил Лэнкфорд. – Начнем с машины. Вместе. Потом перейдем к дому.

Я закрыл телефон и убрал его в карман.

– Отлично.

Подойдя к клавишной панели на стене гаража, я набрал комбинацию цифр, и дверь стала отъезжать вверх, открывая взору черно-синий «линкольн», дожидающийся осмотра покупателя. Лэнкфорд посмотрел на номер и сердито покачал головой.

– Да, верно.

Он шагнул в гараж, его лицо все еще было напряжено от сдерживаемого гнева. Я решил разрядить обстановку.

– Послушайте, детектив. Знаете, в чем разница между сомом и судебным адвокатом?

Он злобно уставился на номерной знак моего «линкольна».

– Один – придонный падальщик, – продолжил я. – А другой – рыба.

Какой-то миг его лицо оставалось каменным, затем оно растянулось в улыбке, и он разразился резким, неприятным хохотом. В гараж вошла Собел, не слышавшая шутки.

– Что такое? – спросила она.

– Я потом тебе расскажу, – ответил Лэнкфорд.

Глава 31

Глава 31

Им потребовалось полчаса, чтобы обыскать «линкольн» и перейти в дом, где они начали с кабинета. Все это время я лишь наблюдал, вступая в беседу, когда приходилось давать комментарий о чем-либо, вызвавшем заминку в их поисках. Они мало общались между собой, и становилось все яснее, что между напарниками существует некий разлад относительно направления, в котором Лэнкфорд повел расследование.

В какой-то момент обыска Лэнкфорд получил звонок по мобильному и вышел на веранду поговорить без свидетелей. Шторы на застекленной двери были подняты, и, стоя в коридоре, я мог, глядя в одну сторону, видеть, как он торчит там и разговаривает, а глядя в другую – наблюдать за Собел в моем кабинете.

– Вам все это не очень-то по душе, не правда ли? – обратился я к ней, когда ее партнер не слышал моих слов.

– Не имеет значения, как я к этому отношусь. Мы расследуем дело, вот и все.