– Мистер Корлисс, – с легким раздражением обратился я к свидетелю, – вы видели хоть где-нибудь на ленте момент, когда вы с мистером Руле беседуете?

– Мм… нет. Я…

– Тем не менее вы засвидетельствовали под присягой и будучи осведомлены о наказании за лжесвидетельство, что, пока вы оба находились в зале суда, он признался вам в неких преступлениях, не так ли?

– Да, но я мог ошибиться. Он, наверное, сказал это, когда мы были в «загоне»… в пересыльной камере суда.

– Вы солгали присяжным, не так ли?

– Я не хотел. Так мне запомнилось, но, видимо, я ошибся. Меня сегодня утром доставили самолетом. В голове все перемешалось.

– Не иначе. Позвольте спросить вас: когда в 1989 году вы давали в суде показания против Фредерика Бентли, в голове у вас тоже все перемешалось?

Корлисс хмуро свел брови, но промолчал.

– Вы ведь помните Фредерика Бентли, не правда ли?

Минтон вскочил:

– Протестую, ваша честь! При чем здесь 1989 год? Куда это нас выводит?

– Ваша честь, – произнес я, – это выводит нас к вопросу о правдивости свидетеля. И вопрос определенно является ключевым в данном случае.

– Доведите вашу мысль до конца, мистер Холлер, – распорядилась судья. – И в темпе, пожалуйста.

– Да, ваша честь.

Я взял полученный с кассетой листок бумаги и использовал его как шпаргалку во время своих последних вопросов к Корлиссу.

– В 1989 году Фредерик Бентли был с вашей помощью осужден за изнасилование шестнадцатилетней девушки в ее постели, в Фениксе. Вы помните?

– Вряд ли… Смутно, – пробормотал Корлисс. – С тех пор я употребил слишком много наркотиков.

– На том судебном процессе вы показали, будто Бентли признался вам в этом преступлении, пока вы находились вместе в арестантской камере в полицейском участке. Правильно?

– Как я уже сказал, мне трудно вспомнить такие давние времена.

– Полицейские поместили вас в ту камеру, потому что знали: вы горите желанием сообщить компрометирующие сведения, не так ли? Даже если бы вам пришлось их выдумать?