Но что же я, собственно, надеялся найти? Какой-нибудь ключ, подсказку, объясняющую, кто такой Игрок на самом деле и зачем ему нужно было покрывать тройное убийство.

Его бордовый чемодан был полностью распакован, но я на всякий случай еще раз в него заглянул: пусто. По стульям были развешаны сорочки и брюки, а на нижней полке стенного шкафа валялась кучка грязного белья. Я пошевелил ее носком ботинка, чтобы проверить, не скрывается ли под ней какая-то важная улика, но ничего не нашел. Тогда я осмотрел содержимое выдвижных ящиков, аккуратно перебирая сорочки, рубашки, трусы и носки – но и там ничего любопытного не обнаружил. Под газетой на ночном столике тоже ничего не оказалось. В общем, полный облом.

В ванной я нашел несколько дешевых одноразовых бритв марки «Бик», безымянный крем для бритья и тюбик зубной пасты «Крэст». Мне удалось выяснить лишь то, что Игрок принимает три лекарственных препарата, ни об одном из которых я прежде не слышал.

И как только я решил, что меня постиг полный провал, я наконец увидел его. Он лежал на самом видном месте: прямо на стеклянном журнальном столике, в дальнем конце комнаты, рядом с ведерком свежего льда, накрытым чистым полиэтиленовым мешком. Черт, он был настолько на виду, что я чудом заметил его. Это был ежедневник Игрока.

Там могло оказаться все, что мне нужно. Это был один из тех ежедневников, которые по толщине не уступают дешевым романам и имеют почти столь же замысловатый сюжет. Он был украшен застежками и маленькими кармашками, которые располагались на обложке и форзацах. Он был устроен по принципу скоросшивателя, так что листы можно было вынимать и вставлять. Они были очень плотно нанизаны на узенькие кольца, и их было трудно переворачивать. Полистав ежедневник, я начал понимать, что это не такое уж золотое дно: почерк Игрока я разбирал с трудом. Для каждой недели был выделен отдельный разворот, и каждому из дней соответствовала как минимум одна запись. Беда была в том, что эти записи были для меня непонятны. Например: «Бил, 3.00, блины». Почему-то это ни о чем мне не говорило.

Но потом я заметил, что одно из имен постоянно повторяется – Б.Б.: «Б.Б. позвонит после 12.00», «Посоветоваться с Б.Б.», «Б.Б. в 9.00 у Денни». Я подумал, что это что-нибудь да значит. В конце ежедневника я обнаружил раздел для адресов и телефонов; страницы эти были исписаны вдоль и поперек. Я сосредоточился на букве «б», но ничего интересного там не нашел. Тогда я порылся в кармашках, из которых торчали многочисленные визитные карточки: я надеялся найти хоть кого-нибудь с инициалами «Б.Б.» – но тщетно. Торговцы, адвокаты, агенты по недвижимости, врачи и прочие – сплошное дерьмо. Я запихивал их обратно, стараясь сохранить прежний порядок, но тут одна из карточек привлекла мое внимание. На ней было написано: «Уильям Ганн. Оптовая продажа скота».