Газета продолжала рассказывать о трагедии рейса «Транс-континенталь», приводились некоторые новые подробности, сообщенные федеральными властями и властями штата.

Здесь же были помещены небольшая фотография и некролог, посвященный мистеру Лейбовицу, убитому во Франкфурте. Он жил в Манхэттене, имел жену и двоих детей. Во Франкфурт он отправился по делам, где и погиб. Кое-кому понадобилось создать впечатление, что разыскиваемый террорист покинул Америку и объявился в Европе. Вот так, чистая констатация факта и никаких соболезнований жене и детям покойного.

Еще имелась небольшая заметка о двойном убийстве Джеймса Маккоя и Уильяма Сатеруэйта в Музее авиации. Приводилось высказывание детектива из отдела по расследованию убийств, который не исключал возможности того, что мотивом убийства было не ограбление.

В этот момент к столику подошла Кейт. Я встал, и мы поцеловались. Затем уселись за стол и принялись изучать меню. Я с надеждой подумал, что, может быть, Кейт забыла о глупом инциденте на балконе, но она отложила меню и спросила:

— Когда?

— А-а… в июне.

— Хорошо.

Подошла официантка, и мы заказали блины. Очень хотелось дочитать газету, но я инстинктивно понял, что моя утренняя газета за завтраком — это уже в прошлом.

Принесли блины, и Кейт сказала:

— Тебе понравится мой отец.

— Не сомневаюсь.

— Он примерно твоего возраста. Может, чуть старше.

— Это хорошо. — Я вспомнил фразу из старого кинофильма и процитировал ее: — Он вырастил прекрасную дочь.

— Да. Это моя сестра.

Я усмехнулся.

— Мама тебе тоже понравится.

— Вы с ней похожи?

— Нет. Она лучше.

Я снова усмехнулся.

— Ты не возражаешь, если мы поженимся в Миннесоте? — спросила Кейт. — У меня там много родственников.