– Я буду дома около половины седьмого.

– Тогда и увидимся.

Он повесил трубку и взял плащ. Времени до трех часов еще было много, но лучше уйти пораньше. Если он опоздает, Морган обвинит Бет, а этого Гас не хотел. Он собирал портфель, когда зазвонил телефон. Гас сделал секретарю знак, что «шеф уже ушел», но она задержала его:

– Бен Алберго. – Это было сказано тоном, предназначенным для больших шишек. – Звонит из Вашингтона.

Не так часто Гас разговаривал с Беном, одним из настоящих друзей, оставшихся у него в высших сферах. Бен был «серым кардиналом» в новой администрации, партнером по гольфу главного кадровика в администрации президента.

Гас закрыл дверь кабинета и ответил:

– Привет, Бен. Чему обязан честью?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но я звоню насчет Марты Голдстейн.

Возбуждение Гаса погасло.

– По-моему, ты ошибся номером.

– Нет, послушай. Она в числе кандидатов на пост заместителя министра финансов.

– Марта? Это для нее немножко чересчур, а?

– Твоя старая фирма активно продвигает ее.

– Странно. Я слышал, что они там терпеть ее не могут.

– Это еще мягко сказано. Она всех сводит с ума. Как я слышал, пара болванов из управляющего комитета даже обменялись по электронной почте какими-то невероятными письмами о ней. Словечко на букву «б» на каждом шагу. Самый юмор в том, что они не могут уволить ее, не будучи обвиненными в дискриминации.

– Значит, есть только один способ избавиться от Марты, – сказал Гас.

– Точно. Мобилизовать все свои политические связи и добиться для нее доходного местечка здесь, в Вашингтоне.

– И какое это имеет ко мне отношение?

– Ты, очевидно, знаешь, что президент вел кампанию на платформе моральной чистоты.

– Угу. «Я единственный президент, который спит только со своей женой».