– Ну и?

– Мне кажется, звучит вполне правдоподобно. Твоя мама знала только об изнасиловании. Двадцать пять лет спустя Мэрилин рассказала ей правду, и она тут же написала письмо.

– Ты действительно веришь, что мама писала это письмо?

– А почему я не должна этому верить?

Эми забрала у нее листок.

– По-моему, почерк не похож. Посмотри-ка, он очень неровный.

Грэм взглянула:

– Этому есть объяснение, и не одно. Она могла написать его, вернувшись с вечера встречи выпускников. Устала до ужаса или вообще напилась…

– Или боялась, – перебила Эми.

– Боялась чего?

– Знаешь, это ведь очень смелый поступок! Мэрилин тогда была замужем за Джо Коузелкой. Довольно жуткий тип, не сомневаюсь. Не всякий поступил бы в такой ситуации честно.

– Что ты имеешь в виду, Эми?

– Я имею в виду, что она могла опасаться за свою жизнь.

Грэм застонала:

– Ты опять за свое, дорогая!

Но Эми была очень серьезна.

– Ты только посмотри на все обстоятельства! Мама никогда не казалась мне человеком, способным на самоубийство. Даже если не брать в расчет наш разговор перед сном – зачем маме понадобилось запирать дверь, если она знала, что я могу выбраться через чердак? Только раньше я не могла никого подозревать в убийстве. А теперь это письмо – ведь оно все объясняет, разве нет?

– Никто не убивал твою мать, Эми. Она убила себя сама.

– Не верю. Мама не стала бы бросать восьмилетнюю дочь.

– Эми, мы уже сто раз об этом говорили. У нее ведь был рак. Ей оставалось всего несколько недель…