Магоцци понюхал и сморщился.

– Угу. Видя корову, всякий раз думаю: хорошо бы поймать пару-тройку бактерий и действительно что-нибудь сделать. Зачем ты сунул папку в сумку-холодильник?

– Дело холодней покойника.

– Очень смешно.

Джино приподнял гриль, от которого в облаке ржавчины отвалилась еще одна ножка.

– Одно из девяноста четырех. Я подумал, что стоит взглянуть, знаешь, просто на случай, если когда-нибудь в этом городе еще кто-то кого-то убьет. Слышал о деле Валенского?

Магоцци сел в кресло, открыл папку.

– Более или менее. Водопроводчик?

– Он самый. Семь выстрелов, три в такие места, о которых даже думать не хочется.

– Водопроводчики слишком много берут.

– Можешь мне не рассказывать. Но этот был почти кандидатом в святые. Поляк, умудрившийся пережить войну, эмигрировал в старые добрые Соединенные Штаты Америки, занялся бизнесом, женился, родил троих детей, стал диаконом своей церкви, предводителем скаутов, полностью осуществил «американскую мечту», а потом истек кровью на полу собственной ванной, когда кто-то превратил его в мишень, как на стрельбище.

– Есть подозреваемые?

– Нет, черт меня побери. Согласно протоколам опросов, его все любили. Дело заглохло примерно через две секунды.

Магоцци хмыкнул, бросил папку на пол.

– Нормальные люди в свободное воскресенье найдут себе другое занятие, например посидеть на скамеечке у озера Калхун, пересчитывая бикини.

– Правильно, но я борец с преступностью и преследую высшие цели. – Джино задумчиво провел рукой по густым светлым коротко стриженным волосам. – Вдобавок для бикини еще слишком рано.

Пока Магоцци склеивал липкой лентой ножки гриля, раздался звонок. Джино, разгружавший в доме сумку-холодильник, выскочил на веранду.

– Слушай, хочешь увидеть труп?

Магоцци нахмурился, сидя на корточках.

– Который ты на моей кухне нашел?