Слеза скатилась по щеке, он смахнул ее ладонью, медленно подошел к креслу, на подлокотнике которого все еще лежала ее рука. Сел, повернулся лицом к матери.

За последние годы она стала маленькой, сгорбленной — сидя он был на голову выше ее.

— Я должен знать, что произошло. — На секунду он зажмурил глаза, но тотчас же открыл снова. — Что он сказал отцу?

— У тебя было видение… и в этот раз? — Ее лоб собрался морщинами.

Он почти незаметно кивнул головой.

— Расскажи, Саид, что ты видел.

Саиду почудилось, что в глазах матери мелькнул страх.

— Она лежала с закрытыми глазами, — сказал он срывающимся голосом.

— Боже мой.

Он прижал руку ко лбу, наклонился вперед.

— Ты что-то еще видел? — тихо спросила она.

Он выпрямился, попытался совладать с голосом:

— Она лежала вытянувшись… на чем-то белом, на простыне или, может, на носилках.

Он вытащил салфетку из коробки с надписью «Клинекс», стоявшей на столике, промокнул глаза.

— На ней была какая-нибудь одежда?

— Да, одежда была… У Нуры были раны, — он провел рукой по щеке и по лбу, — здесь… и здесь.

— Всемилостивый Аллах, — прошептала мать.

— А на простыне была кровь… запекшаяся кровь…

Мать прижала ладонь к губам.

Саид быстро огляделся по сторонам, убедился, что никто из слуг его не услышит, и тихо произнес: