— Мой босс пустил слушок, что я раскрыл Паука, однако не назвал его. Так что Паук обязательно что-нибудь предпримет, ведь теперь он думает, будто я все знаю. К тому же у него будет премия, если власти заполучат Минцзюня, то есть Джона Мина. Мне сказали, это примерно восемьдесят тысяч. Неплохо, а? Ради такого стоит убить.

Сбросив воображаемый пепел с сигары, Ли продолжал:

— Пауку сообщили, что я хочу освободить твою маму, однако Пауку совсем не нужна свободная Линетт. Он все еще считает, что премию ему гарантируешь ты, если скажешь, где прячется Джон. Это он все время стоит у меня на пути. И он приказал Джейсону Чену перевести Линетт в другое место, едва узнал, что я подобрался слишком близко. Он же предложил использовать этот ресторан. Как только Линетт будет у нас, мой босс сообщит полицейским, что я делаю, но не где нахожусь. Так что Паук немедленно явится сюда и постарается меня пристрелить.

Он сжимал и разжимал кулаки:

— Я буду ждать.

— Но он не тронет маму? — в страхе спросила Джорджия.

— Нет. Вы обе к тому времени будете далеко. Не бойся.

*

Ожидание было мучительным. Пришлось попридержать инстинкты и позволить событиям разворачиваться как им угодно. Терпение никогда не было сильной стороной Джорджии. Она попыталась было завязать разговор, но это все равно что разговаривать с безъязыким моллюском, поэтому пришлось замолчать. В тысячный раз Джорджия прошлась взглядом по улице. Здесь рядами росли фиги и пальмы, справа стояли фонари и утепленные деревянные дома, слева — закрытые магазины. Молочный бар, небольшая бакалейная лавка, магазинчик с принадлежностями для рыбной ловли и дайвинга, газетный киоск, а по обе стороны от них — китайский ресторан и итальянская пиццерия.

Время от времени мимо проезжал автомобиль, а вот пешеходов почти не попадалось. Мужчина вышел прогулять собаку. Еще один хлопнул дверью и вошел в соседнюю дверь, а минут через пять вернулся, держа в руке пачку сигарет. В открытое окошко Джорджия слышала звуки, на которые обычно не обращала внимания. Например, тихое беспрерывное гудение, говорящее о том, что город отходит ко сну, и состоящее из бормотания телевизоров, разговоров, телефонных звонков, музыки.

В час пополуночи это гудение почти совсем стихло и вместо него послышалось жужжание насекомых. Стало слышно даже кваканье лягушек.

Вдруг Ли напрягся. Боковая дверь ресторана распахнулась, и из проема пролился яркий свет. Ли сполз вниз, Джорджия последовала его примеру, не сводя глаз с появившегося мужчины. Это был худой китаец в летних брюках с широким черным поясом, украшенным серебром, в слишком просторной рубашке и сверкающих черных ботинках.