Я закрыла книгу и возобновила стирку. Я почувствовала невероятное облегчение от того, что теперь знаю правду, хотя и понимала, что процесс внедрения агента может длиться несколько месяцев или даже целые годы.

Я улыбалась, когда засовывала рубашку в стиральную машину. Я умею ждать, Эндрю Райан. Я подожду.

Впервые за все прошедшие недели, чувствуя себя счастливой, я выкинула из головы, неотступно преследовавшие меня образы Паскаля и Танка, и возобновила работу с фотографиями, так и не законченную прошлым вечером. Едва я загрузила диск, как в проеме двери нарисовался Кит.

– Забыл сказать тебе, звонила Изабель. Она уезжает из города, и хотела поговорить с тобой до отъезда.

– Куда она едет?

– Я забыл. Что-то связанное с присуждением премии.

– Когда именно она отправляется?

– Не помню.

– Спасибо.

Его глаза метнулись к экрану.

– А чем ты занимаешься?

– Пытаюсь очистить изображение на некоторых старых фотографиях, чтобы придать четкость лицам.

– Чьим?

– На одной из фотографий Саванна Оспрей. А также человек, которого убили на прошлой неделе.

– Тот мужик, на которого напали в тюрьме?

– Нет. Мужчина, который, по мнению полиции, был жертвой того, в тюрьме.

– С ума сойти!

Кит вошел в комнату.

– Можно посмотреть?

– Что ж, полагаю, здесь нет ничего секретного. Если ты пообещаешь не обсуждать увиденное ни с кем, кроме меня, тогда тащи стул.