Через двадцать минут полицейский автомобиль без опознавательных знаков, на заднем сиденье которого сидел Хэл, остановился перед рестораном. Я следил, как он выходит из машины; он закрыл дверцу и поправил галстук. Эту привычку он приобрел, поднимаясь по служебной лестнице. С годами он становился франтом; скоро появятся итальянские мягкие кожаные туфли типа мокасин и рубашки с монограммой. Мы обменялись рукопожатием без особого энтузиазма.

– Мне удалось сюда добраться вроде бы, – он высунул запястье из рукава и взглянул на крупные золотые часы, – вроде бы за сорок пять минут.

– Возьми чили.

– Да. Хорошо, слушай, эта история с пленкой? Нам нужна эта пленка, Портер.

– Это мне нужна пленка.

– Что, кто-то отнял ее у тебя?

Я кивнул:

– Вчера ночью. Они приняли ее за нечто другое. Они думали, это другая пленка.

– Они отобрали ее прямо у тебя?

Я бросил взгляд на улицу. Если за мной кто-нибудь следил, то он наверняка видел, что я что-то положил в мусорный ящик.

– Да.

– Как они это сделали, показали тебе пушку?

– Они показали мне и пушку, и свои ботинки.

– Избили?

– Я кивнул:

– Со мной-то все обошлось.

– А что на другой пленке?

– Вряд ли это представляет для вас интерес. Я имею в виду, с профессиональной точки зрения.

– Кто-то трахается?