– Так и есть.

– А что прикажешь мне думать, если ты постоянно в отлучке, весь какой-то издерганный и выдумываешь небылицы, что на тебя якобы кто-то напал. Ты что, считаешь меня совсем дурой?

– Ничуть.

– Должно быть, у тебя сложилось обо мне неправильное представление.

– Вовсе нет.

– Ну тогда о себе самом.

– Пожалуй.

Она внимательно посмотрела на меня:

– Пожалуй – это ответ труса.

Я промолчал.

– Ты можешь поручиться, что этот человек больше никогда не явится снова?

– Нет.

– Ты, кажется, всерьез обозлил кого-то, Портер.

– Не совсем так.

Ее лицо казалось затвердевшим от внутренней горечи.

– Ну, что же, надеюсь, по крайней мере, у тебя для этого были основательные причины.

– И это не совсем так.

Мы были там одни, моя жена и я, она – в своем симпатичном платье и удобных туфлях.

– Я собираюсь отвезти детей к маме, – объявила она. – Сегодня же вечером. Билеты куплю в аэропорту. Я заказала машину, которая будет здесь минут, наверно, через десять.

Ее мать жила на холмах в пригороде Сан-Франциско и делала скворечники из сосновых дощечек и номерные знаки в стиле старой Калифорнии.