Открыв дверь, он переступил порог и замер в дверном проеме, держась за дверную ручку, потом шагнул обратно в сарай, мягко прикрыв дверь, выключил свет внутри мастерской и оперся плечом о дверь.

Он стоял неподвижно, пытаясь успокоиться, не в силах поверить, что видел возле дома пригнувшегося человека. Опять происходит то же самое. Из всех домов, разбросанных по всем сельским дорогам, именно его опять стал мишенью. Еще один чужак в еще одну темную ночь. А ведь он был осторожнее, чем родители, – держал на запоре все двери. Но вор решил забраться в окно, то самое разбитое окно, которое он снял, чтобы отремонтировать.

Ужас перед очередным вторжением в дом вверг его в какое-то только одному ему доступное искривление времени. Внезапно все произошедшее после бойни, которую учинили его семье – стук в дверь его комнаты в общежитии, когда явилась полиция с прискорбным известием, суд над убийцей, посвящение себя духовной жизни, побег от священничества, казни, – стерлось в его памяти. Он вернулся к тому, с чего все началось, в его семье опять устраивали резню.

Обычная молитва никак не складывалась, ему удалось лишь выдавить из себя мольбу из трех слов: «Боже, помоги мне!» Он повторял их снова и снова, с каждым разом все тише и жалостнее, привалившись всем телом к двери. «Боже, помоги мне… Боже, помоги мне… Боже, помоги мне». Наконец с губ его сорвался лишь хриплый выдох, однословное обращение к кому угодно: «Помоги».

Сползая по двери на пол мастерской, Куэйд еще пытался заключить сделку: сделай так, чтобы дурной человек смог уйти, и тогда он, Куэйд, тяжким трудом заслужит лучшее к себе отношение. Станет каждый день посещать мессу. Больше молиться. Все сделает, если Бог пощадит его, позволит ему выжить. Увлекшись выторговыванием условий, он крепко прижал колени к груди и почувствовал что-то твердое в кармане куртки. Мгновенно объятая ужасом беспомощная жертва испарилась во вспышке уверенности и гнева.

Куэйд отер со щек слезы и поднялся на ноги. Он пришел в ярость от собственной робости и сам себе прорычал приказ: «Не будь трусом на этот раз!» Он сунул руку в карман и нащупал твердые грани револьвера. Вор выбрал не ту окрестность, не тот дом, не ту жертву для ограбления. Слова Иова: «Сократятся шаги могущества его, и низложит его собственный замысел его. Ибо он попадет в сеть своими ногами, и по тенетам ходить будет… Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге. Со всех сторон будут страшить его ужасы, и заставят его бросаться туда и сюда».[33]

Куэйд поклялся, что этот явившийся посреди ночи чужак познает ужас сродни тому, который выпал на долю его родным. Когда он открыл дверь, свет от наружной предохранительной лампы проник в сарай. Белая полоса легла на щит с инструментами, высветив набор топоров. Он воспринял это как знак воспользоваться тем орудием, которое было ему удобнее всего. Схватив один из топоров, он выбежал в открытую дверь и понесся через двор к темной фигуре, склонившейся возле стены дома.