— Пойдемте в полицию. Мы объясним им, что произошло. Получим распоряжение судьи о получении образца его ДНК. Если его ДНК совпадет с моей, ему можно будет предъявить обвинение в убийстве Анны Кэт.

— Не думаю, что все так просто.

— Почему? Разве не таков был ваш первоначальный план?

— Во-первых, у нас недостаточно доказательств, чтобы судья выдал ордер. С того самого момента, как образец ДНК Койна покинул полицейский участок, доказательная база разрушилась. Тот факт, что его ДНК совпадает с твоей или даже с первоначальным образцом, если он у них еще сохранился, не является доказательством. И не забудь: создав тебя, то есть заручившись единственным подтверждением, что убийца и Койн — одно лицо, я нарушил закон. Любой хороший адвокат — а Койн может нанять целую армию хороших адвокатов — с удовольствием разыграет эту карту. Койн останется на свободе, а вот я, скорее всего, попаду за решетку лет на десять. Да еще и тебя сделают героем идиотских телешоу. Ты станешь знаменитым «клоном убийцы из Чикаго».

Джастин, не поднимая головы, смотрел на пачку бумаг и фотографий, потом сказал:

— Я бы смог с этим смириться. А вы? Вы могли бы сесть в тюрьму ради того, чтобы поймать убийцу?

Дэвиса передернуло от того, как небрежно мальчик говорит об этом. Словно он вызывал Дэвиса на дуэль. Он словно говорил: «Ты же не доставишь мне хлопот, правда? Ты же не струсишь?»

Сидя рядом с ним в машине, Дэвис понял, что боится Джастина Финна, мальчика, созданного из клетки чудовища. И в то же время он восхищался им. Его самообладанием. Умом. Внутренней силой. Общаясь с ним, постоянно забываешь, что перед тобой всего лишь пятнадцатилетний паренек.

— Было время, когда я сделал бы это с удовольствием — много лет тому назад, — сказал Дэвис, хотя совсем не был уверен, что это правда. — Но сейчас — сомневаюсь. Что будет с моей женой? Да и в любом случае из этого все равно ничего хорошего не выйдет.

Джастину стало жарко в куртке, и он приоткрыл окно. Старые деревья отбрасывали на машину кружевную тень. День был чудесный, хотя и немного прохладный, и на дорожке было больше народу, чем во время их прошлой встречи. И все же разговор был важнее, чем их безопасность.

— Я пытался узнать это имя — Сэм Койн — восемнадцать лет, — продолжал Дэвис. — Я делал невообразимые вещи. Мои поиски оказались причиной гибели Фила Канеллы и моей жены. И вот теперь, когда это имя мне известно, я чувствую себя совершенно беспомощным. Пока я не знал, кто убил мою дочь, я представлял себе жалкого психопата. Я воображал, как он страдает где-нибудь в тюрьме или лечебнице. Или как он гниет в земле. Как горит в аду. Как совершенное им зло обращается против него самого. Как он расплачивается за содеянное. Я мечтал, что судьба наказала его сама, без моего вмешательства. Знал бы ты, как мне мучительно сознавать, что он — партнер процветающей юридической фирмы! Что он живет в дорогой квартире на Золотом берегу. Что красивые женщины выстраиваются в очередь, чтобы с ним переспать.