Тем временем учителю удалось подняться. Он опирается на косяк. От боли голос лишился интонаций, Уэнделл судорожно втягивает воздух.

— Я был несправедливо строг… к… тебе… Воорт.

— Лучше отправлю тебя в больницу.

Уэнделл со стоном хватает дверную ручку и падает на колени. Но снова выпрямляется.

— И… в тюрьму.

Ну да, разумеется, но Воорт не хотел начинать эту тему.

— Я просто не могу дать вам уйти, мистер Най, — говорит Воорт.

— Я… знаю.

— Присяжные могут решить, что вы невиновны. — Оказывается, Воорт и сам надеется на это.

— Да… они… могут.

Воорт надевает наручники на мужчину с хвостиком. Надевать наручники на Уэнделла нет необходимости.

— Вы могли прийти к нам с пленками. Этих людей надо было посадить в тюрьму, а не убивать.

— Ты… хороший полицейский.

При следующей вспышки молнии Воорту кажется, что лужи дождевой воды у ног Уэнделла стали розовыми.

— Спасибо, мистер Най. Это для меня кое-что значит. — «Что я такое говорю?» — Нельзя чинить самосуд. Знаете, на что был бы похож город, если бы люди так поступали?

Уэнделл кивает, он едва стоит на ногах в дверном проеме.

— Теперь… я все выполнил… Воорт.

— Я знаю хороших адвокатов.

— Мне… нужен… один. — Уэнделл трясется всем телом, и Воорт понимает, что тот и вправду смеется.

У Воорта горит все тело. Во рту пересохло, и он чувствует тошноту, которая появилась, когда он выстрелил в человека. Он не пытается сдержаться, и его рвет. Он отворачивается и почти желает, чтобы это случилось. Бандит с хвостиком становится свидетелем профессионального самоубийства Воорта в этом туалете.