Он — Папа.

К алтарю приблизился Нгови. Валендреа понял, что африканец собирается исполнить последнюю обязанность кардинала-камерленго. После минутной молитвы Нгови молча прошел по центральному проходу капеллы и остановился перед Валендреа.

— Согласны ли вы, достопочтенный кардинал, принять ваше избрание верховным понтификом, совершенное в соответствии с каноническим правом?

В течение столетий этот вопрос задавался победителям.

Валендреа смотрел в проницательные глаза Нгови и пытался понять, о чем тот думает. Почему он сдался, зная, что тем самым почти наверняка отдает победу тому, кого презирает? Насколько было известно, африканец слыл преданным католиком. Он был готов пойти на все ради защиты церкви. К тому же он явно не трус. И все же он уклонился от борьбы, в которой вполне мог победить.

Он отогнал от себя эти непонятные мысли и отчетливо произнес:

— Да, согласен.

Впервые за последние десятилетия ответ на этот вопрос прозвучал по-итальянски.

Кардиналы встали и зааплодировали.

Скорбь по умершему Папе уступила место радости от избрания нового понтифика. Валендреа представил себе, как собравшиеся за дверями часовни прислушиваются к оживлению внутри, первому признаку того, что принято какое-то решение. Он смотрел, как один из кардиналов-счетчиков несет бюллетени к печи. Через несколько секунд в утреннее небо поднимется белый дым — и площадь огласится приветственными криками.

Аплодисменты стихли. Требовалось задать еще один вопрос.

— Каким именем вас называть? — спросил Нгови по-латыни.

В капелле повисла тишина.

Выбор имени многое говорил о будущей политике Папы. Иоанн Павел I обозначил свои намерения, выбрав имена сразу двух своих непосредственных предшественников, дав понять тем самым, что он надеется унаследовать кротость Иоанна и твердость Павла.

Иоанн Павел II сделал то же самое, выбрав двойное имя своего предшественника.

Валендреа не один год размышлял, какое имя выбрать, перебирая в голове самые известные имена пап — Иннокентий, Бенедикт, Григорий, Юлий, Сикст. Якоб Фолкнер стремился подражать Клименту и выбрал его имя из-за своего немецкого происхождения. Но Валендреа желал, чтобы его имя недвусмысленно символизировало: вернулись времена имперской власти Папы.

— Петр Второй.

По капелле пронесся шепот недоумения. Только Нгови сохранял невозмутимость. Среди двухсот шестидесяти семи понтификов было двадцать три Иоанна, шесть Павлов, тринадцать Львов, двенадцать Пиев, восемь Александров и множество пап с другими именами.

Но Петр был всего один.

Первый Папа.