Катерина сидела на позолоченном канапе.

В голове у Мишнера крутилось одно: что заставило ее пойти на обман? Конечно, он и раньше недоумевал, как ей удалось найти его в Бухаресте и потом в Риме. Ему хотелось верить, что все происшедшее между ними было настоящим, искренним, но не мог отогнать от себя мысль, что она просто притворялась, рассчитывая подчинить себе его чувства и обезоружить его.

Он подозревал в предательстве кого-то из сотрудников или предполагал, что где-то в здании установлены жучки. А оказалось, что сообщницей его врага стала та единственная, которой он доверял!

В Турине Климент предупреждал его.

«Ты не представляешь себе, что скрывается внутри таких людей, как Альберто Валендреа. Он не слуга Господа. Думаешь, ты справишься с Валендреа? Нет, Колин. Он тебе не по зубам. Ты слишком порядочен. И слишком доверчив».

«Ты не представляешь себе, что скрывается внутри таких людей, как Альберто Валендреа. Он не слуга Господа. Думаешь, ты справишься с Валендреа? Нет, Колин. Он тебе не по зубам. Ты слишком порядочен. И слишком доверчив».

Подойдя к Катерине, он почувствовал, что у него пересохло горло. Наверное, его напряженное лицо выдавало его.

— Он сказал тебе обо мне? — грустно проговорила она.

— Откуда ты знаешь?

— Амбрози хотел сделать это вчера. Я поняла, что сегодня Валендреа точно все расскажет. Ведь я им больше не нужна.

Его снова захлестнули эмоции. Он молчал.

— Колин, они ничего не получили от меня. Совершенно ничего, поверь! — В ее голосе зазвучала мольба. — Я взяла у Валендреа деньги и поехала в Румынию, а потом в Боснию. Это правда. Но я сделала этого потому, что я сама хотела, а не потому, что так хотели они. Они использовали меня, а я их.

Все это очень убедительно, но Мишнеру не стало легче. Он спокойно спросил:

— А слово «правда» для тебя пустой звук?

Она прикусила губу, и рука ее задрожала. Но раздражения, с которым она обычно реагировала на подобный неприятный разговор, Мишнер не увидел. Не дождавшись ответа, он сказал:

— Кейт, я доверял тебе. Я говорил тебе то, что никогда не сказал бы другому.

— Но я не злоупотребляла твоим доверием.

— Как я могу верить тебе?

Как ему хотелось ей верить!

— Что наговорил тебе Валендреа?