Я отворил деревянную дверь и ступил в церковь. Там было сумрачно и прохладно. У одной из скамеек стояла на коленях пожилая женщина. Склонив голову и закрыв глаза, она беззвучно шептала молитву. Ее тонкие, как папиросная бумага, веки трепетали и подергивались, будто она, не совсем еще проснувшись, только что встала с постели. Я обошел по кругу церковь и остановился перед шедевром Беллини «Мадонна со святыми». Изучая историю искусств, я часто видел этот алтарный образ в учебниках. Теперь я достал монетку и опустил ее в щель автомата. Искусственный свет залил картину, озарив ангела, играющего на струнном инструменте у ног восседающей на троне Девы Марии с младенцем Иисусом. Тот, подняв маленькую ладошку, благословлял четырех святых — святого Петра, святую Екатерину, ученого святого Иеронима и святую Лючию. У святого Петра в руках были ключи от врат рая и книга; у святой Екатерины — сломанное колесо; облаченный в красное святой Иероним тоже держал толстый фолиант, а святая Лючия — сосуд, в котором предположительно находились ее глаза, вырванные из ее глазниц Диоклетианом. Я представил плавающие в соленой воде маленькие шарики с расширенными зрачками, в которых застыли смятение и страх.

Когда время истекло и свет погас, я прошел мимо алтаря, где, как говорят, покоились останки святого Захарии, отца Иоанна Крестителя, на правую сторону, к часовне Святого Афанасия. Перед ней за письменным столом сидел похожий на полицейского мужчина в больших темных очках. По-итальянски я спросил у него, сколько стоит входной билет. Вместо ответа он жестом показал на табличку, на которой была написана цена: 1 евро. Я дал ему монету, и он махнул рукой, позволяя мне войти. На стенах, над местами для певчих XV века, висели в ряд картины, в том числе ранняя работа Тинторетто, изображавшая появление на свет святого Иоанна Крестителя, произведение Джакомо Пальма Младшего, изображающее Давида с головой Голиафа, и над дверью — образ святого мученика, у которого орудием, похожим на кочергу, выдирали глаза.

Я прошел в следующую часовню, восхищаясь золоченым алтарем работы Виварини и д'Алеманья и фресками флорентийского художника Андреа дель Кастаньо. Через квадратное застекленное окошко в полу я увидел внизу остатки мозаики IX века и, спустившись по лестнице, попал в крипту. Под ногами там оказалось примерно два дюйма воды, в которой отражались колонны и своды подземелья, стоял тяжелый запах сырости, и атмосфера была до того гнетущей, что я начал испытывать страх. Нужно было срочно уходить. Тем же путем, через часовни, я вернулся в главное помещение церкви и по центральному проходу направился к выходу.