– Обо всем этом мы можем говорить часами, Джон, и без всякого результата.

– Вы правы. Три недели назад в Нью-Йорк приезжал Бакстер Тейт. Беседуя с моим клиентом о случившемся, он сказал, что, может быть, чересчур грубо обошелся тогда с Илейн Кенан, что его мучает чувство вины. Я готов допустить вероятность сексуального насилия.

– И насильника уже нет в живых.

– Мир праху его. Но мой клиент находился той ночью в квартире. Собственно, это была его квартира – его и его друзей. Они вместе организовали вечеринку, вместе покупали спиртное. Мой клиент хотел бы вычеркнуть этот неприятный эпизод из памяти, Микки.

– Сколько?

Джон издал нервный смешок. Какая прямота! Мишлен оставалась невозмутимой.

Сделав в блокноте пометку, он спросил:

– Значит, мы сможем договориться о денежной компенсации? Ваш клиент снимет все претензии и откажется возбуждать дело?

– Да. Если предложенная вами сумма будет достаточной.

Повисла долгая пауза, во время которой Макэвой-старший писал что-то в блокноте.

– Сколь-нибудь значительными средствами мой клиент, к несчастью, не располагает.

– Мне известно, какие деньги ему платят. Юриспруденцией я занимаюсь уже двадцать лет. Его оклад в три раза выше моего.

– И моего – после тридцати пяти лет юридической практики. Но он выплачивает студенческие займы, да и жизнь в Нью-Йорке обходится недешево. Наверное, я буду вынужден помочь ему, хотя и сам далеко не богач. У меня нет долгов, но уличная адвокатская контора в Йорке – далеко не лучшее место сколотить состояние.

Подобная откровенность на мгновение обезоружила собеседницу; Микки улыбнулась, черты ее красивого лица сделались мягче. Минут пять они говорили о тяжелой доле юриста в маленьком захолустном городке. Выбрав подходящий момент, Джон задушевно, почти по-дружески попросил:

– Расскажите мне об Илейн, Микки. Что она делает, сколько зарабатывает, кто ее подруги?

– Ну-у… Я, кажется, уже говорила: на полставки она работает у меня, получает сущую мелочь. Как директору городского парка ей платят двадцать четыре тысячи долларов в год. Это вряд ли можно назвать завидной карьерой. Вместе с подругой, Беверли, Илейн снимает скромную квартирку. Водит разбитый «ниссан». Родом она из Эйри, но благосостояние ее семьи вызывает у меня сомнения. В свои двадцать три года Илейн рассчитывает только на себя, пытается как-то выжить. Мечтает об учебе.

Занеся эту информацию в блокнот, Джон сказал:

– Вчера я встречался с адвокатом Тейтов, сотрудником крупной юридической фирмы в Питсбурге. По его словам, учрежденный семейством фонд ежемесячно выплачивал Бакстеру шесть тысяч, которых, как вы понимаете, молодому человеку ни на что не хватало. Со временем эта сумма должна была увеличиться, однако сейчас все денежные средства Тейтов находятся под контролем дяди Бакстера, человека с довольно тяжелым характером. После гибели племянника фонд прекратил существование. Недвижимости как таковой у Бакстера не было, поэтому принимать во внимание деньги семьи не стоит: их пожертвование будет чисто символическим. Тейты никогда не отличались склонностью к благотворительности, трудно ожидать, что они станут выписывать чеки всем бывшим подружкам Бакстера.