Пауза. Потом из трубки доносится голос женщины, полагающей себя неуязвимой и умной:

– «Замешан» – это очень туманное определение, девочка. Натан не мог сделать того, что ему приписывают. Я знаю мужчин, милочка. В Натане этого нет.

Энн знает мужчин так, как поджигатель знает, что такое огонь.

– В последнее время я с ним общаюсь довольно тесно, – говорю я.

– Ты знаешь, где он?

Теперь я слышу нотки беспокойства.

– Да. – Я закрываю глаза. – Его снова арестовали.

– Арестовали? – Тревога, звучащая в одном-единственном слове, не вызывает сомнения. – Где?

– Здесь, в Новом Орлеане. Думаю, тебе следует приехать повидаться с ним. Да и я хотела бы с тобой поговорить. Ты в Билокси?

– Нет.

– Где-нибудь поблизости?

Снова пауза.

– Прости меня, девочка. Не думаю, что прямо сейчас стоит тебе все рассказывать. Ты знаешь, как это бывает. Ты сама всегда держала язык за зубами.

– Ты права. Но иногда я жалею об этом. Я бы очень хотела чтобы все мы разговаривали друг с другом больше и чаще.

– Ох, милая… я тоже. Желаю тебе найти общий язык с Натаном. Для меня он сотворил чудо.

– Я и сама этого хочу, – отвечаю я почти чистую правду. – Я недавно обнаружила кое-что в своем прошлом, что буквально сводит меня с ума. Я бы хотела задать тебе несколько вопросов. Чтобы понять, не случилось ли с тобой того же.

– Ох, девочка моя! – хриплым голосом отвечает Энн. – Я так о тебе беспокоюсь. Но об этом лучше поговорить с Натаном, а не со мной.

Неужели она хочет дать понять, что и сама подверглась насилию? Иначе почему бы ей беспокоиться обо мне?

– Почему ты так обо мне волнуешься?