– Он не оставил мне выбора, – заявляет Стейси. – Он собирался выдать нас полиции.
– Зачем ему это было нужно?
– Чтобы спасти самого себя от тюрьмы, – говорит Энджи Питре.
– Доктору Малику не грозила опасность быть обвиненным в убийстве.
– Ты не можешь этого знать, – заявляет Лорио. – Малика волновал лишь его собственный крестовый поход. Его грандиозный план. Он
– А мне плевать, кто и что знает, – говорит Энджи, внезапно смирившись и уйдя в себя. – Мы сделали все, что могли. И одному Богу известно, скольких детей мы спасли.
Лорио смотрит на Энджи взглядом старшей сестры, защищающей и оберегающей младшую.
– Ты права, Энджи. Но нет никакой необходимости проводить остаток дней в тюрьме. Во всяком случае, не для того, чтобы сделать старину Натана знаменитостью. Мир все равно не поймет, что мы совершили. А многие мужчины приложат все силы, чтобы нам вынесли смертный приговор.
– Мне кажется, ты ошибаешься, Стейси, – произношу я самым мирным голосом, какой мне только удается изобразить. – Я как раз думаю, что вас поймут очень многие.
Она смеется.
– Тебе легко говорить… Но я не собираюсь всю оставшуюся жизнь провести в тюрьме только из-за того, чтобы стать звездой недели в шоу Опры Уинфри. Мы сделали то, что собирались. И теперь все кончено.
– В самом деле? А что будет со мной? – Я опускаю взгляд на Шона, который по-прежнему лежит неподвижно. – И с ним?
– Вы двое сунули нос туда, куда не следует. Так что моей вины здесь нет.
– Вы собираетесь убить меня? А ведь я такая же, как вы, Стейси. Меня изнасиловали так же, как и вас.
– Ты такая же, как и я? – Глаза ее холодны. – Ты
– Вы настолько слепы, Стейси? Вы думаете, что если человек растет, не зная нужды, это может уберечь его от собственного отца? Или собственного деда?
Энджи Питре начинает заламывать руки.