Друзья ошарашенно уставились на Джованни.

— Уверен, он хотел бы выбраться из этого проклятого места навсегда.

— Не сомневаюсь, — сказал Жорж. — Но мы сильно рискуем.

— Почему? — спросил Джованни.

— Существует по меньшей мере две сложности. Он может согласиться, а потом донести туркам в обмен на свободу или облегчение условий жизни. Этого нельзя исключать. А вторая сложность в том, что он не работает в гостевом доме по вечерам, и потому будет весьма непросто устроить побег и ему.

— Тут надо серьезно подумать, — с сомнением добавил Эмануил.

— Я уже все продумал, — возразил Джованни. — Мы заплатим его хозяину Мустафе, Мехмету и владельцу гостевого дома, чтобы нам после обеда разрешили взять Пиппо с собой. Намекнем, что хотим заняться с мальчиком плотскими утехами в одной из комнат гостиницы. Кстати, Жорж, именно ты подсказал мне эту идею, когда рассказывал, что невольники порой приводят шлюх в дома, где подрабатывают. Когда мы окажемся наедине с парнишкой, то спросим, хочет ли он бежать с нами. Если он откажется, то оставим его там, предварительно связав и заткнув рот, чтобы не поднял тревогу. А захочет — убежим все вместе.

Жорж немного подумал.

— Неплохая мысль, и ее главное преимущество в том, что в комнате нас оставят одних — значит, будет легче ускользнуть.

— А я все же сомневаюсь, — произнес Эмануил. — Вы не боитесь, что Мехмет или Мустафа сообщат распорядителю паши, что мы занимаемся греховной любовью, строго запрещенной исламом? Тогда вместо побега нас будет ждать подземелье пострашнее этого.

— Конечно, риск здесь есть, — ответил Жорж, — но небольшой. Мустафа никогда не донесет на нас, так как сам замешан по уши. Мехмета интересуют только деньги, ему плевать на религию или нравственность. А что касается хозяина гостиницы, то я ему уже платил за то, чтобы позволил мне привести шлюху.

Джованни и Эмануил удивленно взглянули на француза.

— Сейчас объясню. Иногда я поддавался желанию быть с женщиной. А что мне было делать? Восемь лет без жены — долгий срок!

— Мы не осуждаем тебя, Жорж, — весело сказал Джованни. — Уверен, через несколько месяцев мы бы тоже поступили подобным образом! Просто ты казался таким далеким от этого и с отвращением рассказывал о проделках других рабов!

— Как бы то ни было, у меня больше нет сомнений, — сказал Эмануил уже серьезнее. — И я не против плана Джованни. Мне тоже жаль мальчика.

— Отлично, — обрадовался Джованни. — У нас еще осталось сто восемьдесят пиастров. Жорж, как ты думаешь, сколько нужно заплатить каждому?

— Чтобы не рисковать и избежать лишних торгов, думаю, нам надо разделить деньги на три равные части: пятьдесят для Мустафы, пятьдесят для Мехмета и пятьдесят для мавра, владельца гостевого дома. От такой суммы ни один из них не откажется, а у тебя останется еще тридцать пиастров, на всякий случай.