— Хорошо, дорогая, — хрипло проговорил он. — Оно твое. Детектив, будьте свидетелем.

У меня отвисла челюсть. Но Фатима как будто нисколько не удивилась и, кивнув, словно получила обыкновенный подарок, понесла ожерелье в другой конец магазина. Не веря собственным глазам, я наблюдал, как она опустила его в черную сумочку от «Шанель».

— Удивлены? — спросил Уоррен. — Она может получить все, что захочет. Дорогая, что тебе нравится на этой витрине? Что-нибудь бесценное? Вся моя пещера Аладдина к твоим услугам. Я буду джинном.

Фатима прижимала сумочку к груди. Ее лицо помрачнело, и она лишь пожала плечами. Уоррен посмотрел на нее, что-то пробормотал, взял с витрины белого тигра и поднял выше, чтобы показать мне. У меня возникло странное ощущение, как будто он подслушал слова Кимберли: «Для того, кто хоть что-нибудь понимает, в нем таится адская угроза».

— Давайте спустимся в хранилище, — предложил американец и протянул мне тигра.

От удивления, что он доверяет мне такую драгоценность, я чуть не уронил статуэтку и с испугом на него посмотрел. Уоррен улыбнулся — видимо, ему понравилось мое благоговение. Я начал было сомневаться в подлинности вещи, но он прочитал мои мысли.

— Тигр настоящий.

Сжимая статуэтку обеими руками, как мать ребенка, я последовал за ним, и под взглядами Фатимы и кхмеров мы вошли в дверь в глубине галереи. Теперь я понял, что она вела к отделанному сталью лифту. Тишину нарушало лишь гудение электромотора. Оставшись в кабине одни, мы отвели глаза, как бывает с людьми в тесном, замкнутом пространстве, если только они не заговорщики и не любовники. Мы с Уорреном, разумеется, не были ни теми, ни другими. Тем более удивительно, что я ощущал его отчаянную тягу ко мне, призыв, почти молчаливую мольбу. Казалось, мы спустились в недра земли. Путешествие длилось дольше, чем я предполагал. Видимо, его хранилище находилось под самым нижним уровнем парковки.

— Смотрите, вот истинная витрина галереи. Профессиональных покупателей не интересует то, что я выставляю наверху. Я бы вообще не трудился демонстрировать тот товар, если бы не знал, что рано или поздно продам его какому-нибудь глупцу за непомерную цену. А вот здесь, внизу, знатоки могут найти для себя одну-две приличные вещички. Красота — это грандиозная гора, детектив, и мода в какой-то момент высвечивает только лишь одну ее сторону. Проходит время, и другая сторона начинает приковывать внимание, и вот тогда собиратели получают свой навар. Коллекционеры — самый прижимистый народ на свете, но с ними интереснее всего. — Серые глаза сверлили мой мозг. — Величайшее удовольствие в мире — это когда тебя понимают. Так? Но откуда взять таких художников, как мы с вами, чтобы поняли нас?