— Конечно. А что случилось? У тебя все в порядке?

— Все распрекрасно! И знаешь, у меня есть для тебя потрясающее дело.

Усадив Мэри и Джо в конференц-зале, Мелани помчалась к себе в кабинет, чтобы обдумать план дальнейших действий. И только тут заметила, что дверь в кабинет наглухо закрыта. Очень странно — уходя вчера вечером на банкет, Мелани как обычно оставила ее открытой настежь. Одолеваемая дурными предчувствиями, она потянула за ручку. Ей показалось, что мебель в кабинете стоит немножко по-другому, словно ее передвигали и поставили не совсем туда, где она была раньше. Уборщики? Приступ паранойи?

Мелани подошла к столу и с первого взгляда поняла, что кто-то рылся в аккуратно сложенных стопках документов. Кто-то залез в ее кабинет и просматривал документы. Она лихорадочно проверила бумаги. Банковские счета Бенсона исчезли! Мелани тут же вспомнила, как странно вел себя Ромми Рамирес накануне вечером. Как упорно настаивал на том, чтобы посмотреть на эти счета, несмотря на довольно резкий отказ. Хватило бы у него наглости проникнуть в ее кабинет и украсть бумаги? Кто еще, кроме Ромми, знал о банковских счетах? Как минимум Бернадетт и Дэн. В данной ситуации они оба входили в список подозреваемых, однако именно Рамирес заинтересовался счетами больше всего. Прямо-таки необыкновенно горячо заинтересовался.

Внезапная мысль заставила ее еще раз просмотреть документы. Так и есть, отчет криминалистов о принадлежности отпечатков пальцев на канистре с керосином Рамиресу тоже исчез. Теперь Мелани была уверена, что в ее кабинет заходил Ромми. Слишком много совпадений. Начиная с того, как он напугал ее своим появлением в дверях кабинета перед происшествием в архиве. Обычно полицейские не имели права шляться по прокуратуре. Однако Ромми многое позволялось — с разрешения Бернадетт.

Ослепленная яростью, Мелани вышла в коридор и, не успев опомниться, оказалась в приемной Бернадетт.

Две дочки Шекейи, четырех и шести лет, играли в камешки на полу, пока их мама печатала. Дети так увлеклись игрой, что едва удостоили Мелани взглядом — все в мать! Погруженная в неприязненное молчание, Шекейя продолжала печатать, даже не потрудившись объяснить присутствие дочек.

— Бернадетт у себя?

— А ты как думаешь? Середина рабочего дня, однако, — холодно бросила Шекейя, не отрывая взгляда от клавиатуры.

— Какая-то она непривычно тихая.

— Ага, тихая, — как кобра перед нападением.

Мелани не стала ломать голову над загадочным комментарием и без объявления вошла в кабинет. Бернадетт подняла на нее глаза от бумаги, которую читала. Полуденное солнце сияло из окна прямо в глаза, ослепляя и не давая разглядеть лицо начальницы. Мелани знала, что Бернадетт сидела спиной к окну именно с этой целью — чтобы ошеломить посетителя и получить над ним преимущество.