Избегая встречи с репортерами, Терри спустилась на лифте на второй этаж. От этого места холл растекался лабиринтом унылых зеленых коридоров. Она пошла одним из них, свернула в другой и нашла наконец пустую телефонную будку.

Оглянувшись назад, нырнула туда.

Телефонная книга здесь была, но верхний светильник оказался разбитым. Прищурившись в полутьме, Терри нашла страницу под рубрикой "Правительство Соединенных Штатов" и наконец заголовок "Почтовое ведомство".

"А как, по-вашему, я оплатила пересылку?" – спросила Мария.

Под заголовком был столбик телефонных номеров длиной во всю страницу – региональные почтовые учреждения, экспресс-почта, бюро приема жалоб и заявлений, служба контроля. А вот и то единственное, что вселяло надежду, – "Отдел "мертвых" писем", отдел писем, которым не суждено ни найти адресата, ни вернуться к отправителю.

"Я не так глупа, – сказала Мария, – чтобы отправить бандероль по своему адресу".

Да, это было бы глупо, подумала Терри. Разговор с Марией все время не шел у нее из головы – упражнения той в логике могли быть либо бездумной и бессердечной игрой, либо попыткой выведать, насколько мысли Терри близки к истине.

Не очень близки, знала Терри. Но была уверена: ее исходная посылка та же самая, что и у Марни Шарп, – когда Марк Ренсом умирал, кассеты были у него.

Терри сняла телефонную трубку и набрала номер.

– Отдел "мертвых" писем, – ответил женский голос.

Терри представила себе ее: негритянка, полная, средних лет, флегматична по причине однообразия справочной службы.

– У меня вопрос.

– Для этого мы здесь и находимся, мэм.

– Я хотела узнать, что будет, если отправить посылку, не написав полный адрес. Или совсем не написав адреса.

– Это зависит… – Женщина закашлялась. – Извините, не проходит чертова простуда. Не обойтись, видимо, без лекарств. Это зависит от того, насколько ценной она нам покажется.

– А как вы это определяете?

– Вскрываем. Если там просто письмо и нельзя понять, кому оно предназначено, выбрасываем. Если что-то более или менее ценное, какое-то время храним.

– Как долго?

– Обычно три месяца.