Она вышла из такси на улице, застроенной вплотную, стена к стене домами 30-х годов, напротив главных ворот Университета Хэлла. «Звонок не работает. Пожалуйста, поднимитесь на второй этаж и покричите», – говорилось в написанной от руки записке на двери.

Держа в руке свой небольшой чемоданчик, с вещами всего на один день, Сэм поднялась по узкой лестнице и оказалась на темной, обшарпанной лестничной клетке. Сзади открылась какая-то дверь.

– Миссис Кэртис?

Сэм обернулась и увидела невысокого бородатого мужчину лет сорока с небольшим. На нем были мятые вельветовые брюки и аккуратный свитер. Он нервно ерошил свои и без того растрепанные, неопрятные волосы, будто что-то отыскивал в них. Над правым глазом у него белел кусочек лейкопластыря.

– Доктор Хэйр?

– Ох! – У него был смущенный, слегка ошарашенный вид мужчины, по ошибке забредшего в дамскую уборную. – Да-да. О… Колин, пожалуйста.

Она улыбнулась:

– Сэм.

– Сэм, точно. – Он размахивал руками, словно ветряная мельница, и смотрел вверх на потолок, как бы опасаясь, что он вот-вот обрушится на него. – Боюсь, что лампочка снова перегорела.

Сэм почувствовала мимолетный озноб. Еще одна лампочка.

Ну, давай же, девочка, не будь идиоткой. Нельзя бояться привидений всякий раз, когда перегорает обычная электрическая лампочка.

Хэйр хлопнул в ладоши и потер ими одна о другую.

– Хорошо. Ваш поезд… я-то думал, что вы будете здесь чуточку пораньше. Он опоздал?

– Да, немного.

– Что ж… м-м-м… заходите. Боюсь, что это немного… довольно-таки неудобно вообще-то… ну, вероятно, оно и к лучшему. Я вот только что принялся за уборочку…

Она прошла за ним в большую комнату и отшатнулась в изумлении. Помещение выглядело так, словно по нему только что пронесся ураган.

Повсюду разбросана одежда, книги валялись по полу, некоторые из них раскрыты, суперобложки отогнуты назад. Около стены с кофейным пятном посередине, напоминающим своими очертаниями паука, лежала лыжа-доска, а рядом разбитая чашка. Вдребезги разбитый проигрыватель для компакт-дисков соседствовал с обломками стандартной лампы. Здесь же валялся радиоприемник с разбитым корпусом, с проводами и батарейками, вывалившимися наружу. Над ним, на стене, недоставало большого куска штукатурки. Старенькая печатная машинка «Оливетти» лежала на полу вверх дном рядышком со сломанным деревянным столиком, а листы какой-то рукописи были разбросаны по всей комнате. Окно с треснутым прямо поперек стеклом выходило в небольшой, ухоженный, но довольно унылый сад.

Доктор Хэйр беспомощно воздел руки вверх.

– Я прошу меня извинить за этот жуткий беспорядок. Мы с моей… – Он ссутулил плечи. – Мы с моей женой тут вот только что чуточку посражались. Разводимся, видите ли. – Он снова взъерошил свои волосы, с опаской потрогал пластырь над глазом, смущенно озираясь вокруг. – Я не совсем уверен, что смогу все как-то объяснить квартирной хозяйке. – Он осторожно пощупал бороду, а потом закрыл за собой дверь и запер ее. – Это на тот случай, если она вернется. Она, видите ли, такая собственница. Извините.