– Он может признать себя виновным.

– А зачем ему это?

– Приговор будет более мягким. А вот если он не сделает этого, а вердикт будет обвинительным, судья впаяет ему по полной.

– И ты думаешь, что он так и поступит?

– Полагаю, что именно это ему посоветует его адвокат.

Кэтрин подергала себя за прядь волос.

– Если он не признает себя виновным, если мне придется давать показания, обещай, что тебя там не будет. В суде.

– Кэт…

– Обещай!

– Хорошо.

В ту ночь Элдера разбудили крики дочери, и когда он, распахнув дверь, влетел в ее комнату, она сидела на постели, завернувшись в одеяло, а все лицо ее было покрыто капельками пота. Глаза плотно зажмурены, как будто в череп ей вонзилось что-то острое.

– Кэт! Кэти…

Когда она наконец открыла глаза, они были совершенно невидящие, слепые от воспоминаний о перенесенной боли.

– Кэтрин…

Элдер осторожно взял ее за обе руки, повторяя ее имя, пока она не увидела, кто стоит перед ней, и не дала себя уложить на подушку. Он принес мокрое полотенце и вытер ей лицо, после чего сел рядом и посидел с ней некоторое время, не произнося ни слова, и только потом, когда решил, что она окончательно пришла в себя и ему уже можно уйти, спустился вниз и приготовил чай, пока она переодевалась в чистую майку и спортивные брюки.

– Давно у тебя это? – спросил Элдер. – Эти кошмары.

– С тех самых пор, когда ты меня нашел.

«С того самого дня, – подумал Элдер, – когда прекратились мои собственные кошмары. Исчезли, чтобы больше не появляться».

– И часто они случаются?

Она посмотрела на него с бледной улыбкой: