— Почему бы и нет?

— Тогда пошли.

На этот раз мы двигались несколько медленнее, стараясь не слишком громко дышать. Неожиданно я обнаружил, что внимательно смотрю под ноги, пытаясь не наступать на торчащие из-под снега ветки. Мы шли плотной группой, образовав квадрат со стороной примерно в шесть футов, и каждый внимательно наблюдал за своим участком.

Коннелли постепенно сворачивал влево. Местность начала резко подниматься, и мне приходилось иногда хвататься рукой за камни, карабкаясь наверх. Я чувствовал себя смертельно уставшим, в мозгах было абсолютно пусто, голова кружилась. Поскользнувшись на мокром камне, я ударился коленом, но едва это заметил. У меня и без того почти все болело. Добравшись до верха, я повернулся и протянул руку Нине, помогая ей вылезти.

По обе стороны лес уходил вниз, словно мы двигались вдоль хребта какого-то гигантского зверя.

Мы пробирались среди деревьев, низко пригнувшись и почти не дыша.

Неожиданно откуда-то снизу ударил порыв воющего ветра, настолько холодного, что мне показалось, будто в оба уха вбили по гвоздю. Ветви вокруг задрожали, сбрасывая снег.

— Господи, — прошептала Нина.

Вой ветра все продолжался, повергая в дрожь. Казалось, на нашем пути возникла труднопреодолимая стена, и, возможно, один из нас чуть выпрямился, может быть, даже и не один. Но этого хватило.

Послышался негромкий треск и стон, и я увидел, как Коннелли резко повернулся и упал на спину.

— О черт, шеф, нет…

Словно в тумане, я увидел Нину и Фила, метнувшихся мимо меня под укрытие деревьев. Бросившись на землю, я подполз к шерифу.

Губы Коннелли были плотно сжаты.

— Все нормально, — прошептал он.

Расстегнув его плащ, я увидел темное пятно, расплывавшееся внизу слева по его груди. Я положил руку на рану и плотно прижал. Шериф дышал ровно и глубоко — видимо, организм его был достаточно крепким.

Нина припала к земле в трех ярдах впереди, сжимая в руках пистолет, нацеленный в ту сторону, откуда мы пришли. Помощник шерифа сидел, прислонившись спиной к дереву. Шум ветра начал ослабевать.

— Фил, иди сюда, — сказал я.

Тот встал. Послышалось еще два выстрела.

— Пригнись!