Он немного помолчал.

— Она ушла.

— В самом деле?

Он отвел взгляд.

— Нет.

Неожиданно он нахмурился и поднял голову.

— Вы слышали?

— Я ничего не слышала, — ответила Нина. — А что вам послышалось?

Он покачал головой.

— Иногда, во время ночной грозы, она сильно пугалась.

— Ваша жена?

— Она слышала гром и думала, будто это кричит само небо. Она думала, что ночь гневается и ищет, с кем бы расправиться. Я говорил ей, что ничего особенного в этом нет, что это всего лишь шум, подобный тому, который производят играющие дети. Я говорил, что гром — это просто шум, оттого что где-то далеко играет небо.

Некоторое время он молчал, и Нина поняла, что он плачет.

— Джим, — мягко сказала она. — Мне действительно очень холодно. Я плохо себя чувствую. Вы не могли бы… нельзя ли мне взять мое пальто? Можете просто накрыть меня им. Чтобы мне было тепло. Уверена, он не станет возражать.

Однако он все еще ее не слышал, и Нина вдруг представила себе, как раскалывает железным ломом ему башку. Никто из них не слышал ничего, кроме бессмысленного бормотания внутри их собственных голов. Они говорили и говорили, но ни одно слово не достигало собеседника. И ни одно не проникало внутрь.

— Я просто… просто дошел до предела, — хрипло сказал он. — Понимаете?

— Нет, — холодно ответила она. — И никогда не пойму.

Некоторое время спустя вернулся Пол. Нина услышала, как снаружи хлопнула дверца машины и в дом вошли двое. Кто-то подошел к двери и щелкнул замком. Она подумала, что теперь, возможно, ее время истекло.

Однако, спустившись в подвал, Пол наклонился и помог ей встать на колени, а затем подняться на ноги.