Когда именно — вот в чем вопрос. Отсрочка не была вызвана страхом и неуверенностью в себе, как прежние его колебания: редакция загружена по горло, времени действительно не хватало. Хотя Джон собирался уволиться и уже написал заявление, халтурить он не умел и продолжал с обычным рвением собирать материал. Он мог бы посетить бани во вторник, но в последний вторник месяца собирался комитет по строительству жилья, и там Джон обязан присутствовать — никто не стенографировал так, как он.

В среду вечером он выпил чаю в кругу семьи — заглянул на часок, — а потом побежал на школьный спектакль. Он бы не пошел, но на представление приехала знаменитая некогда актриса, дружившая с директором. На этот раз он застал Десмонда дома, тот зашел после работы переодеться перед вечерней вылазкой. Как всегда нарядный, в легком сером костюме и залихватской фетровой шляпе. Они прошлись вместе до автобусной остановки, тут Десмонд, подмигнув, сказал, что спешит на свидание, и укатил в такси.

В четверг Джон совсем решил, что его великий день настал, что он пойдет в бани вечером, иначе придется ждать до вторника, потому что в субботу он обещал сводить Мэри и Стивена в зоопарк В четверг номер сдавали в типографию, трудный день для всех, от репортеров тоже требовалась помощь, журналисты поспешно сочиняли заголовки, вносили поправки в готовый макет, подписи к фотографиям. Джону, как всегда, поручили составление шахматных задач.

Этим он и был занят, когда к нему подошел заместитель редактора и попросил съездить к семи часам в Вудфорд на политический митинг. Репортер, отвечавший за этот округ, заболел. Выступала Сильвия Пэнкхерст.^[24] Разве она еще не умерла? — удивился Джон. Нет, ответил редактор, умерла ее мать, а эта, похоже, помирать не собирается, так что Джону придется туда съездить.

Почему он не огрызнулся: сами и поезжайте, я увольняюсь? Он мог это сделать. И следовало бы. Уже завтра Джон собирался подать заявление об уходе. Но он, пожав плечами, проворчал:

— Ладно, хорошо.

Откажись он, это спасло бы его жизнь — но кто мог знать?

В пятницу утром пришло письмо из девонской газеты с предложением гораздо большего жалования, чем в еженедельнике. И тем не менее он готов был отказаться, выбрать первую вакансию. В субботу утром он написал заявление об уходе и бросил его в почтовый ящик по пути домой.

Мама обняла Джона и расцеловала. Такой прием не входил в традиции их дома, но ей показалось, что у Джона усталый вид — не беспокоит ли его что-нибудь? Он чуть не признался, что скоро поменяет работу, но не стал ничего говорить, поскольку еще не выбрал окончательно.