Неистовость Кей застала Сантомассимо врасплох. Его пробрала дрожь.

— Кей…

— Там, на факеле, я мало чем отличалась от Криса Хайндса. И кто знает, сколько еще в этом мире безумцев, которые видят в кино больше чем просто развлечение и больше чем высокое искусство.

— Хорошо, — согласился Сантомассимо. — Я допускаю, что по какой-то причине Альфред Хичкок занял в твоей жизни слишком значительное место, и ты заразилась страхами его подсознания. Это было сродни болезни. Но ведь сейчас нарыв вскрыт, Кей.

Кей смотрела на Сантомассимо, размышляя над тем, насколько глубоко он осознает то, что с ней произошло. Он замолчал и глядел на нее — красивую женщину, уютно устроившуюся у камина, мягкую, как котенок. Возникла продолжительная пауза.

— Я не вернусь в университет, — небрежно сказала наконец Кей.

Сантомассимо вопросительно поднял брови:

— Ты получила более интересное предложение?

— Нет.

— А что ты собираешься делать?

— Начну писать. Может быть, сочиню роман. Но преподавать на факультете кино я больше не буду.

— Кей, не принимай поспешных решений, дай себе время все хорошенько обдумать. Ты уверена, что хочешь оставить кино?

— Уверена как никогда, — сказала Кей. — Это коварная забава. Утонченная, чарующая. Она гипнотизирует, глубоко закрадывается в душу и способна захватить власть над огромным количеством людей. Я больше не хочу открывать другим двери в этот мир.

Сантомассимо знал, что спорить бесполезно. Он вздохнул. И вздох повис в воздухе немым вопросом.

— Кей, — тихо позвал он, притянул ее к себе и заглянул ей в глаза.

Ее мысли витали где-то далеко. Он смотрел в зеленую глубину этих умных глаз, в которых затаилась боль. Эту боль ей причинил он, слишком многое заставив увидеть и пережить.

— Я люблю тебя, Кей. Ты нужна мне.

Он придвинулся еще ближе и стал целовать ее. Сначала ее теплые и влажные губы ответили на его поцелуй, но затем она отстранилась.

— Мне нужно время, Фред, — произнесла она. Чтобы не заплакать, она попыталась пошутить: — Я словно раздвоилась, а ты мне еще и себя предлагаешь. Трое — уже толпа. — Она все же не удержалась от слез.

Сантомассимо обнял ее и прижал к груди.