— Более, чем понимаю, дядя. Но, если я точно знаю, что действия, производимые против меня, исходят не от наших спецслужб, мне легче вычислить противника и ликвидировать препятствия.

— Этим ты мне и нравишься, Эдвард. Вижу, сомнения и тревоги первых суток у тебя прошли. Ты снова руководитель особого отдела, которого мне особенно приятно в тебе видеть. На этом, думаю, личная часть встречи завершена. В Индии дальше ты все сможешь сделать сам. Уверен: и монахи, и сам Рус не оставят тебя без помощи. Они уже не относятся к тебе с враждебным предубеждением. Начнем официальную часть, сэр Маккинрой. — Голос хозяина стал суше, отчетливее. — В настоящее время у Координационного Совета к вам новые предложения. После вашего выступления мы пришли к выводу о необходимости более осознанного и настойчивого продолжения поиска усилий для общеевропейского соглашения по закреплению границ послевоенной Европы. Копию требований и вопросов для проработки программы вы получите по выходе из зала. Ориентируйтесь на эти документы. Ваши собственные логические разработки об экономическом ослаблении Советов не лишены смысла и в немалой степени легли в основу нашего выбора о взаимовыгодном сотрудничестве и сближении стран на различных уровнях межправительственных отношений. А иезуиты? — здесь Первый некоторое время помолчал, поглядывая то на экран, то на огромный глобус-макет Земли, выпирающий из второй стены. — Они начинают лезть не в свое дело. Баловаться большой политикой. Это их не первые потуги вмешательства в чужие интересы, как и мальтийского ордена, у которого кроме романтичных традиций ничего за гербом нет. Вам необходимо узнать, что интересует иезуитов в Тибете.

Наша агентура займется орденом в Европе. Если они где-то переходят рамки скромности и приличия, соответствующего монашескому аскетизму, их крепко пошерстят. Заставим их заниматься внутриорденскими делами и бытом. Все их штаб-квартиры стоят на учете. Сейчас меня более интересует, где вы расстались с монахом?

— Что-то явно противится нашей встрече. Почему я, так эмоционально бросив все, помчался к вам первым самолетом. Сейчас имеется прекрасное связующее звено: девочка четырнадцати лет по имени Дина. Я оставил ее в посольстве в Дели. Через него монах легче соглашается встретиться со мной. В первый раз, когда она убедила о необходимости встречи, я неожиданно был вызван вами на совет. Это было в Бомбее. Рус, как обычно, исходя из худшего, сразу скрылся и объявился только в Калькутте. Он уже собирал проводников через свои связи с индусами для перехода через горные хребты в Гималаях. В этом я нахожу, что не смотря на то, что многие действия монаха кажутся спонтанными, необоснованными, все же он обстоятельно обдумывает свои ходы. Один путь он помнит по прошлому переходу в семидесятом. Научен и хорошо знает, что просто так соваться в горы-значит подвергать себя верной гибели. Этих нескольких дней мне хватило, чтобы снова выйти на него.