— Эгоизм приводит людей к гибели.
— Я погибать не собираюсь. — Почаще повторяй эти слова, приятель, звучат они классно!
— А у тебя есть гарантии? Письменные, я имею в виду? Ты же адвокат и знаешь, что они должны быть закреплены в письменной форме.
— Конечно. Я обязательно покажу их заключенным. Вы не можете меня убить, потому что у меня есть письмо от матери.
— Значит, ты сделаешь это, да?
— У меня нет выбора, Мэри-Лу.
— Я тоже так думаю, — отвечает она, изо всех сил стараясь не расплакаться. — У других он был бы, а вот у тебя — нет.
Когда мы выходим на улицу, она порывисто обнимает меня.
— Я буду смотреть тебя по телевизору в выпусках последних известий.
— Кроме меня, ни у кого больше не будет гвоздики в петлице.
— Будь осторожен, милый! — Я слышу в ее голосе умоляющие нотки. — И возвращайся скорее.
21
21
— Значит, программа следующая, — говорю я, глядя прямо в физиономию губернатора. — Быть у вас мальчиком на побегушках я не собираюсь и не позволю, чтобы вы послали меня туда, чтобы сделать то, чего не можете сами, а потом вышибли бы у меня почву из-под ног, как только все образуется. Если я соглашусь на это, если — я подчеркиваю, то прямо в этой комнате решим, насколько далеко я могу заходить в своих действиях, а остальное уже на мое усмотрение. Кроме того, мне нужны письменные гарантии лично от вас.
— Уилл… — Робертсон хочет что-то сказать.
— Я все сказал, малыш! Спасибо за завтрак.
Меньше чем через час все бумаги, скрепленные, как и полагается, подписью губернатора и подписанные в присутствии двух секретарш и Сьюзен, благополучно покоятся в запертом на ключ сейфе у меня в кабинете.