– Я сказал ему, что нахожу это не совсем обычным, – сразу признается Морланд.

– Я так и думала, что на эту идею навели его вы, – с легким укором откликаюсь я. – Он также очень озабочен анонимным письмом и считает необходимым тщательно расследовать эту линию.

Ричард явно чувствует себя неловко.

– Да, и об этом я тоже ему говорил.

– Значит, вы кого-то подозреваете?

– Как только вы показали мне письмо, я сразу понял, кто мог его написать.

– Понятно, – коротко киваю я. – Вы знали этого человека?

– Эллен, возможно, мне следовало рассказать вам обо всем раньше, но я не хотел без надобности… – Он подыскивает слово. – …Расстраивать вас. – Ричард с сочувствием смотрит на меня.

– Может, тогда я поняла бы все раньше, – тихо говорю я. – Ладно, постараюсь понять сейчас.

Морланд быстрым движением развязывает галстук, резко снимает пиджак, бросает его на стул. Впечатление такое, что он хочет сэкономить время для рассказа.

– Я приготовлю кофе. – Он жестом приглашает меня на кухню и включает электрический чайник. – Я уже говорил вам, что мы столкнулись со взводом Гарри на Фолклендах ночью? – Словно забыв о ложках, он вытряхивает растворимый кофе из банки прямо в кружки. – И что его подчиненные переживали из-за смерти солдата по фамилии Когрив? – Морланд опирается спиной о стойку и складывает руки на груди. Под неоновым светом, падающим сверху, черты его лица обостряются, под глазами залегают глубокие тени. Словно восстанавливая в памяти детали, он медленно говорит: – Солдаты Гарри растерялись. Первым делом они обстреляли нас. На войне такое, конечно, случается, но ведь это произошло не в пылу боя. Аргентинцы были от нас самое меньшее милях в пятнадцати. Наша группа знала об этом, но даже если допустить, что у десантников разведданных было меньше, они повели себя излишне нервозно. – Ричард качает головой, углубившись в воспоминания. – Кстати, с маскировкой у них дело тоже обстояло неважно. Шли со всякими стуками, разговорами. Мы их окликнули, а они тут же открыли стрельбу. К счастью, нас в спецвойсках хорошо учили уклоняться от огня, и мы не пострадали. Они быстро поняли свою ошибку и запросили пароль. Мы ответили. Но даже после установления контакта мы поднялись лишь тогда, когда они пообещали не стрелять.

Вода закипает, и чайник со щелчком выключается. Морланд отстраненно смотрит на поднимающийся из него пар.

– Мы, в принципе, обрадовались встрече, так как уже в течение трех дней находились на задании и устали. С двумя запланированными встречами с другой группой вышли промашки, а до третьей было еще далеко, так что повстречать своих было, конечно, приятно – обменяться информацией, нормально поспать под хорошей охраной. – Ричард разливает в кружки кипяток. – Но заснуть было все равно трудно. Во всяком случае, для меня. Я услышал такие вещи, от которых волосы встали дыбом. Я имею в виду демонстрацию полного пренебрежения по отношению к Гарри со стороны трех-четырех солдат его взвода. При том, что остальные молчали и не пытались заставить тех заткнуться, как произошло бы в любом воинском коллективе. Создалось впечатление, что все это говорилось специально для нас. Гарри предпринял было попытку урезонить солдат, но никто не внял ему. В темноте я не видел лиц тех солдат, но Гарри, разумеется, знал их. Мои товарищи спали и, думаю, ничего не слышали. В конце концов уснул и я.