По дороге к причалу я все-таки заметил Сюзанне:

— Надо признаться, для меня это было неожиданностью.

— О, ты очень хорошо с ней справился, вот только с бумажником промашка вышла. — Она рассмеялась.

— Ну, они и так все поняли, — произнес я. — Помнишь, мы всегда отправляли их спать, а сами забирались на крышу рубки и занимались любовью?

— Я помню, как ты объяснил им, что если они услышат шум на крыше, то пусть не пугаются, это папа с мамой занимаются гимнастикой. Встать-сесть.

— Вперед-назад.

Мы рассмеялись.

Итак, мы снова отчалили на нашей яхте и вышли за пределы трехмильной зоны, туда, где уже разрешены сексуальные излишества. Мы нашли место, где поблизости не было других яхт.

— Ну и что ты задумала? — спросил я Сюзанну.

Она, оказывается, задумала спуститься вниз. Когда же она поднялась на палубу, на ней уже не было никакой одежды. Мы продолжали идти под парусами, я стоял у руля, а она вытянулась передо мной и доложила:

— Капитан, старший матрос Синтия явилась для отбывания наказания.

О Боже. Я смотрел на эти кошачьи зеленые глаза, сверкающие на солнце, на эти волосы, развевающиеся на ветру. Я люблю ее тело, ее длинные ноги, ее шелковистую кожу и роскошный куст рыжих волос внизу живота.

— Явилась для отбывания наказания, — повторила она.

— Хорошо, хорошо. — Я на мгновение задумался. — Тебе надо будет отдраить палубу.

— Слушаюсь, сэр.

Она спустилась вниз и вернулась с ведром и щеткой в руках, затем перегнулась за борт и зачерпнула в ведро морской воды. Она встала на четвереньки и начала ползать по палубе у моих ног.

— Не вздумай капнуть мне на ноги, — предупредил я, — а не то велю надавать тебе по заднице.

— Да, сэр… о-о-о! — Она опрокинула ведро и залила водой мои мокасины. Думаю, она это сделала нарочно.

Сюзанна встала на колени и обхватила меня за ноги.

— О, капитан, пожалуйста, простите меня! Пожалуйста, не бейте меня! — И она уткнулась головой в низ моего живота.