— Лучше мы представим ее в суде.

Так мы и продолжали препираться некоторое время. Миссис Альварес, видимо, думала, что она сможет меня переубедить, я же, если честно, не хотел посылать ее к черту, так как мне нравилось быть рядом с ней. У нее были роскошные пухлые губы.

Мы заказали еще по порции виски. Она, вероятно, не могла себе представить, что кто-то в Америке не хочет вылезти на телеэкран. Наконец, утомленный ее назойливостью, я сказал:

— Сегодня ночью мне приснилось, что я спал с тобой. — Судя по ее виду, можно было предположить, что она давно привыкла ко всем этим штучкам, но, тем не менее, мои слова произвели на нее впечатление. — Послушай. Можно я буду звать тебя Дженни?

— Да.

— Так вот, Дженни, ты же должна знать, что эти люди на телеэкранах не появляются. Проще организовать интервью с премьером правительства Советского Союза, чем с Фрэнком Белларозой.

Она закивала головой, но больше, как мне показалось, для того, чтобы побыстрее сообразить, как настоять на своем.

— Но ты же не в мафии… — не унималась она.

— А у нас в стране вообще нет мафии.

— Послушай, ты можешь нам доверять. К нам на ток-шоу согласился прийти даже мистер Феррагамо…

— Он согласился бы сняться и в «мыльной опере», если бы это повысило его популярность.

— Да ладно тебе, — захихикала она. — Мистер Саттер… Джон, разве ты не понимаешь, что эта передача может помочь твоему клиенту?

Так мы начали третий раунд нашей борьбы и заказали по третьей порции виски. Она продолжала расписывать мне все преимущества моего появления на телеэкране, но я почти не слушал ее.

— Сон, кстати, был очень правдоподобный, — гнул я свое.

— Знаешь, — сказала она, — если ты боишься появляться на телеэкране…

— Да-да, что тогда? — заинтересовался я.

— Тогда мы можем сделать смазанное изображение…

— Что?

— Ну, ты наверняка знаешь про этот прием. Можно «смазать» изображение и исказить до неузнаваемости голос человека. Никто не узнает, что это был ты.

— Если только ты не представишь меня по фамилии.