Я взял у нее сок и выпил его, хотя меня и так мучила изжога от кофе.
— Полицейский, который подвозил меня до дому, сказал, что ты счастливчик, — поделилась Сюзанна.
— Просто я попал в полосу везения. Завтра займусь затяжными прыжками с парашютом.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. — Она покачала головой и добавила: — Мне тоже повезло: ты вернулся домой.
Я ничего не ответил. Сюзанна продолжала молча стоять рядом со мной.
— Он умер? — наконец спросила она.
— Нет. Но состояние критическое.
Она кивнула.
— Как тебе все это нравится? — поинтересовался я.
— Не знаю, — ответила она. — Возможно, ты поступил правильно.
— Время покажет, — вздохнул я. — Я страшно устал.
— Конечно, тебе надо поспать. Ты больше ничего не хочешь?
— Нет, спасибо.
— Отдохни хорошенько. — Она вышла и закрыла за собой дверь.
Пока я лежал, глядя в потолок, меня неотвязно преследовала мысль о том, что поступил-то я, может, и правильно, но уж очень невпопад. Разумеется, человек должен по возможности спасать жизнь умирающего. Но мой разум твердил, что мир облегченно вздохнул бы, избавившись от Фрэнка Белларозы. Особенно та его часть, где жил я сам.
Но я все-таки спас ему жизнь и пытался убедить себя, что сделал это сознательно, потому что так было надо. Однако на самом деле, я сделал это для того, чтобы он познал страдание, я жаждал видеть его униженным, убедившимся, что в него стреляли его собственные люди. Я хотел, чтобы он предстал перед судом общества, а не пал жертвой суда всякого сброда, который не имеет никакого законного и морального права лишать жизни кого бы то ни было, в том числе и кого-то из своих рядов.
Кроме того, он действительно был моим должником.
Но, проговаривая самому себе всю эту правду, я все-таки не мог не признать, что по-прежнему люблю этого человека. Мы же с ним понравились друг другу с самой первой встречи. И, если в эти минуты Фрэнк Беллароза находился в сознании, он наверняка думал о том, что ему повезло: с ним рядом оказался отличный мужик, который спас его от смерти. Mamma mia, по этому поводу надо обязательно устроить праздник и заказать на дом большую пиццу.
Хочу сказать, что попытки одновременно очистить свою голову от мыслей и в то же время помириться со своей совестью очень изматывают. Поэтому я переключился на фантазии, связанные с Линдой — художницей из полиции, и на этом заснул.