Однако Филипп IV и не собирался отдавать свои долги. У него были совсем другие планы: он хотел стать наследником всего имущества ордена, хотя ему и пришлось бы ради этого поделиться с Церковью.

Король уговорил рыцарей-госпитальеров поддержать его в борьбе против тамплиеров, пообещав им за это замки и поместья. А еще он подкупил некоторых близких к Папе Римскому влиятельных церковников, чтобы они настроили Папу против ордена.

С тех пор как Филипп организовал подделку завещания Эскье де Флориана, он стал подбираться к тамплиерам, и с каждым днем приближался тот момент, когда он будет в силах нанести им смертельный удар.

На короля производил сильное впечатление Жак де Моле, которым он втайне восхищался за его доблесть и решительность, а еще за благородство и другие положительные качества, которых не хватало ему самому. Наверное, именно поэтому король избегал Великого магистра, чувствуя себя неловко под его чистым благородным взглядом, и Филипп не успокоится, пока не разделается с де Моле, отправив его на костер.

В этот вечер, как это часто бывало и в другие вечера, Жак де Моле молился в часовне за упокой душ рыцарей, убитых по приказу Филиппа.

Некоторое время назад Филипп, встретившись с Папой Римским Клементом в Пуатье, договорился с ним, что отныне король Франции будет являться опекуном имущества тамплиеров. Теперь Великий магистр с нетерпением ждал, чем закончится церковный Собор в Вене. Филипп лично поехал туда, чтобы попытаться повлиять на Клемента и церковный трибунал. Ему было мало того, что он распоряжался чужим имуществом: он хотел стать его собственником, а церковный Собор в Вене был хорошей возможностью нанести ордену тамплиеров смертельный удар.

Закончив чтение письма, Жак де Моле потер покрасневшие от недосыпания глаза и поискал чистый свиток пергамента. Затем он что-то долго писал своим размашистым почерком. Закончив, он тут же позвал двоих из своих наиболее преданных рыцарей-тамплиеров — Белтрана де Сантиллану и Жоффруа де Шарнея.

Белтран де Сантиллана, родившийся в фамильном имении своих родителей в горах Кантабрии, был высоким и сильным человеком, склонным к молчанию и размышлениям. Он вступил в орден, когда ему едва исполнилось восемнадцать лет, успев к тому времени уже поучаствовать в сражениях в Святой Земле. Там они и познакомились, и там он спас жизнь ему, Жаку де Моле, защитив его своим телом от удара сарацинской сабли, направленного ему в горло. От того случая на теле де Сантилланы — рядом с сердцем — остался большой шрам.

Жоффруа де Шарней, наставник ордена в Нормандии, был суровым тамплиером. Кроме него самого его род дал ордену и других рыцарей, в том числе его дядю Франсуа де Шарнея — да воздаст ему Господь за дела его! Однако этого тамплиера одолевали приступы меланхолии и тоски по их родовому поместью, в котором он не был уже много лет.