Конец его фразы растворился у меня за спиной, поскольку я уже вошла в гостиную. Знакомая домашняя обстановка превратилась в зону военных действий, весь пол в осколках стекла. «Еще сегодня утром это было нашим домом. Сейчас я проснусь в своей постели и все исчезнет без следа», — подумала я и скривилась: до чего затертый штамп, который я ни за что не вложила бы в уста ни одного из своих героев. Чувствуя, что парализующее безразличие вот-вот сменится истерикой, подкатывающей к горлу, как сгусток желчи, я захлопнула ладонью рот, словно стараясь подавить рвоту, но никак не хихиканье, и успела проглотить неуместный смех.

— Миссис Хауэлл? — произнес позади меня молодой полисмен. — Вы можете сообщить, что украдено?

Я крутила головой, будто видела это место впервые и не представляла себе, что тут должно было быть. Зияющая пустота разом вернула меня в реальность, — пустота на полке, где стояла лампа «под Тиффани». Закрыв глаза, я увидела прежнюю комнату.

— Лампы нет, — произнес слабый, глухой голос, который я в жизни не слышала. — Ее купил мой муж. Подделка под Тиффани, но очень красивая.

— Сочувствую, — отозвался полисмен не слишком уверенно и слегка снисходительно, явно приняв во внимание причуды, вызванные шоком. — А еще?

— DVD-плеер. Стереосистема. — Пропажа этих вещей хотя бы понятна. Мой взгляд снова устремился к полке, как стрелка компаса в сторону севера. Вспомнилось, как в первую неделю после нашего переезда Карл что-то распаковывал на кухне, но сожалений не было — я вообще ничего не чувствовала. — Неважно… Они застрахованы. Зато лампа… муж купил ее в антикварном магазине. Специально для меня…

— Странное дело — как это грабители не позарились на телевизор? — Веселый возглас полисмена заставил меня посмотреть в угол, где стоял огромный телевизор с широченным экраном; телевизор был на месте и не тронут. — Что ж, спасибо и на этом. Телевизор-то дорогой, как я погляжу.

Я почти не слушала его — он говорил, а я медленными шагами лунатика двигалась на кухню. Окно, выходившее в сад, тоже было разбито. Под моими ногами хрустели осколки. В оконный проем с торчащими обломками стекол я видела прежний сад на фоне безоблачного вечернего неба.

— А микроволновке, похоже, конец, — продолжал полисмен. — Возможно, ее случайно разбили тем же орудием, которым расколотили окна. Орудие преступники унесли с собой. Хотя и версию намеренного вандализма не стоит исключать. Многое указывает именно на нее.

Смысл его слов до меня не дошел. В глубине сознания я чувствовала, как корка льда от шока начала оттаивать, открывая нечто темное, страшное, мерзкое, чего я не желала видеть.