— Так. Ну и что?
— Время, когда вы были у нас, точно совпадает со временем, когда Туфельщик совершал свои преступления. Вы ведь и Рождество девяносто седьмого года тоже провели в Брайтоне, да?
— Не помню. Надо будет посмотреть в ежегоднике.
— Кэссиан, можете не смотреть. Одна моя сотрудница вас хорошо запомнила. Ее зовут Белла Мой…
— Почему я-то должен ее знать?
— Однажды вы и еще несколько сотрудников хорошо выпили в баре. Вы провожали Беллу домой и попытались трахнуть ее в салоне своей машины. Теперь припоминаете?
— Нет.
— Что ж, может, это и к лучшему. А вот Белла все отлично помнит. Вам повезло, что она не подала на вас в суд за сексуальные домогательства.
— Рой, неужели вы сами в пьяном виде никогда не обнимались с девушками?
Проигнорировав реплику, Грейс сказал:
— Меня интересует, где вы были и чем занимались после того, как высадили Беллу у ее дома. То есть от полуночи до утра. Я хочу знать, чем вы занимались на Хеллоуин девяносто седьмого года. И в другие дни. Например, за две недели до Нового года. И в прошлый четверг, восьмого января. И в прошлую субботу, десятого. Надеюсь, Кэссиан, вы мне все это изложите в письменном виде.
— Рой, вы напрасно тратите на меня свое драгоценное время! — Пью пытался отвечать добродушно. — Перестаньте! Неужели вы правда считаете, что я способен вспомнить, где я был и что делал в определенный день и час двенадцать лет назад? Сами-то вы можете сказать, где были в те дни?
— Да, Кэссиан, могу. Я могу точно сказать, где был в те дни. Итак, где вы встретили последний Новый год?
Последовала долгая пауза. Потом Пью нехотя ответил:
— Если честно, в Брайтоне.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
После еще одной долгой паузы Пью ответил:
— Извините, Рой. Я не готов продолжать разговор. Мне не нравится ваш тон. Мне не нравятся ваши вопросы.
— А мне, — сказал Грейс, — не нравятся ваши ответы.