— На что?

— Там не было детей. Ни одного. Дети не могут работать, так что они должны были исчезать первыми. Их убивали сразу же. Вот такого. — Он показал на Эриха. — Такого ребенка. Они бы убили его. Вот какие там были расчеты. Как убить Эриха.

Она посмотрела на диван, положила, не прикуривая, сигарету, сложила руки на груди и опять ушла в себя.

— Лина… — начал он.

— Хорошо, — сказала она, высвободила из-под себя ноги и встала, заканчивая разговор.

Подошла к дивану, склонилась над малышом, поправила простыню, осторожно подоткнула ее, постояла, наблюдая, как он спит.

— Я стала такой же, как и все остальные, да? — наконец произнесла она, стараясь говорить тихо. — Как фрау Дзурис. Страдала только она. И я такая же. Сижу Здесь и переживаю из-за своих проблем. — Она повернулась к нему. — Когда нас заставляли смотреть эти фильмы, знаешь, что я делала? Я отворачивалась.

Джейк взглянул на нее. Его собственная первая реакция. Костлявая рука тянет его назад, заставляя смотреть.

— А потом люди успокоились, и тут началось. «Как могли русские заставлять нас смотреть это? Разве они лучше? Вспомните бомбардировки, сколько мы претерпели». Делали все, чтобы выкинуть это из головы. И я вела себя так же. Я тоже не хотела видеть. И вот оно — на твоем диване.

Джейк молча наблюдал, как она прошла к креслу, потирая рукой затылок.

— Ты слишком многого хочешь от нас, — сказала она. — Жить с этим. Все убийцы.

— Я никогда не говорил…

— Конечно, только некоторые из нас. А кто именно? Ты хочешь, чтобы я обратилась к своему мужу. «Это был ты?» К сыну фрау Дзурис? Может, к своему брату? «Ты был одним из них?» Как я могу спрашивать? Может, он и был. Поэтому я такая же, как все. Знаю и не знаю.

— За исключением данного случая, когда знаешь.

Она опустила глаза:

— Он все еще что-то значит для меня.

Джейк встал, подошел к столу, покопался в бумагах и вытащил папку.

— Прочти это снова, — сказал он, протягивая ей досье. — Потом скажи мне, сколько. А я пока прогуляюсь.

— Не уходи. — Она перевела глаза на папку. — Видишь, как он стоит между нами.

— Ну так не ставь его туда.