– Но почему вы так думаете?

– Я поверил – и он поверит, – убежденно сказал Чернышов. – Надо только, чтобы ты лично с ним пообщался. Понимаешь, о чем я?

– Кажется, понимаю, – сказал Егор, догадываясь, к чему клонит генерал.

– Ну вот, – продолжал тот, – я вспомнил о тебе и подумал, что это единственный вариант. Хорошо, что мои ребята тебя не упустили. Про тоннель мы знали, в Никитском переулке уже дежурили наши люди. Так что вас вели до самой базы. Извини, что сразу тебя не вызволил. Но была опасность спугнуть Ожогина, поэтому я решил, что до вечера ты потерпишь.

– Все правильно, – кивнул Егор. – Я так и подумал.

– Ну и ладно, – с облегчением сказал Чернышов, совесть которого, по-видимому, немного терзалась из-за того, что он бросил резидента на произвол судьбы.

Генерал посмотрел в иллюминатор.

– Скоро будем, – сказал он. – Я постараюсь пробиться к премьеру. Дальше действуешь ты, Егор. Сейчас половина восьмого. Взлет через десять минут.

Он повернулся к Егору и посмотрел ему в глаза.

– И постарайся его остановить, – тихо попросил он.

– Постараюсь, – ответил Егор.

Через пять минут они пошли на снижение.

Забыв о своем страхе, Егор смотрел, как приближается клетчатая поверхность взлетно-посадочной полосы. Вот он уже стал различать пучки травы между плитами. Затем вертолет немного тряхнуло, и дверь широко распахнулась.

– Выходим, – сказал Чернышов, снял наушники и широко перекрестился. – С Богом!

– С Богом, – отозвался Егор.

Чернышов шагнул к выходу.

– Оставайтесь здесь, – приказал он своим людям.

– Товарищ генерал, а может, подстрахуем? – спросил старший группы, майор с юношеским лицом и седыми висками.

– Нет, не надо, Коля, – ответил Чернышов. – Только ухудшим ситуацию. Что бы ни случилось, не вылезать. Ясно?

– Так точно, – пробурчал майор.