Светлый фон
Все уже могло бы быть кончено. Могло быть кончено!

Зачем же он это делает? Почему не оставляет все как есть?

Зачем же он это делает? Почему не оставляет все как есть?

Почему он не дает мне покоя? Почему ему все еще хочется разрушить мою жизнь?

Почему он не дает мне покоя? Почему ему все еще хочется разрушить мою жизнь?

Почему почему почему почему почему почему почему?

Почему почему почему почему почему почему почему?

Пытается доказать, что Кида убили. Пытается найти убийцу.

Пытается доказать, что Кида убили. Пытается найти убийцу.

Ладно. Пускай пытается. Но только, может быть, не стоит ему так уж сильно стараться.

Ладно. Пускай пытается. Но только, может быть, не стоит ему так уж сильно стараться.

Может быть, убийца сам найдет его.

Может быть, убийца сам найдет его.

41

41

Первым делом сержант Маккой посоветовала Джеку позвонить его адвокату. Он не хотел, не считал, что это нужно, но она сказала — нет, нужно, и настаивала на этом, пока не повесила трубку.

Приехал наряд полицейских, потом (примерно через полчаса) Маккой, потом «скорая», и медики унесли на носилках тело Лесли. Все это время Джек держался в сторонке. Постепенно он рассказал полиции по порядку, что произошло, и объяснил, что с момента обнаружения тела сделал только одно: выключил воду в ванной.

Примерно два часа полицейские осматривали квартиру. Пока они этим занимались, Джек сидел в гостиной на одном из двух диванов. Никто не обращал на него никакого внимания. А он никакого внимания к себе и не требовал. Просто тихо сидел и смотрел, как они выполняют свою работу, до половины десятого, и тут подъехал Херб Блумфилд, адвокат Джека. Он увел Джека в спальню и задал ему несколько вопросов: что именно произошло, какого черта он тут делал, что ему говорили и чего не говорили полицейские, — а потом они вдвоем вернулись в гостиную и стали терпеливо ждать.

В десять пятнадцать сержант Пейшенс Маккой подошла к дивану. Она села рядом с Джеком; он почувствовал, как диванная подушка прогнулась под ее весом. Несколько секунд Маккой ничего не говорила ни Джеку, ни Хербу. Затем повернулась к Джеку, покачала головой и произнесла:

— Вы мне больше ничего не хотите сказать?